Коронный удар - [19]
левой руки поднят вверх, - вам сильно нравятся наши танцовщицы в клетках? - толпа одобрительно
зашумела. - Тогда первый лот аукциона, - секундная заминка и… - танец нашей прекрасной Феечки! -
и указал на клетку с Кристиной, которая чуть не упала от такого заявления.
Толпа сразу зашумела, парни из нее наперебой стали выкрикивать суммы, которые готовы были
отдать за танец Кристины. Сама же девушка стояла в шоке (как и мы с девчонками) и во всю
вращала головой.
Ну, Генадьич! Ну ты и св… хороший человек. Вот так подстава! Мало того, что придется танцевать
перед хрен пойми кем, так теперь Катька меня достанет, что я девушка, продающаяся за деньги.
Толпа все гомонила, когда ее прорезал очень знакомый голос: - Отдаю весь бар!
Повернувшись на крик, я увидела Вадика, стоящего на барной стойке и машущего руками. Генадьич
рассмеялся: - Уговорил, получай свою девушку обратно! Мне мой бар еще понадобится!
Толпа подхватила смех хозяина клуба, когда бармен стал бешено скакать, имитируя танец.
- Продолжим наш аукцион. Представляю вашему вниманию нашу дорогую Ведьмочку! Посмотрите, какие ножки, а уж как она двигается, - продолжил Генадьич, Диана засмеялась и сделала волну всем
телом, - Кто хочет танец от нее?
Опять крики, споры, толпа становилась все возбужденней. В общем, я перестала слушать всю эту
канитель уже через пару минут. Я опять почувствовала на себе тот тяжелый взгляд, что сопровождал
меня с того времени, как я стала танцевать в клетке. По спине пробежал холодок. Этот пристальный
взгляд нервировал меня. Под тихую музыку и крики толпы были уже проданы Диана и Олеся (как
звучит противно-то!) каким-то парням, сидящим за одним столиком недалеко от сцены. Три клетки
были опущены, и танцовщицы прошли к своим “хозяевам” на ближайший танец.
Когда Генадьич назвал Анжелу, она немного нервно изогнулась и неуверенно улыбнулась толпе
внизу. Спустя пять минут и она спустилась на танцпол, проданная за триста евро.
Похоже, теперь моя очередь. Схватившись за прутья клетки, я подтянулась, обхватила их ногами, просунув ноги, и начала делать волнообразные движения. В подтверждение мое мысли, под
бросаемые на меня взгляды людей, прозвучал громкий голос шефа: - И наконец-то огненная Демоница!
Внизу начался полный бедлам. Крики слышались со всех сторон. Честно сказать, я была в шоке от
стольких предложений меня “купить”. Число триста уже прозвучало, но Генадьич все ждал. Странно.
Ведь до этого он останавливался на этой цифре.
- Тысяча, - раздался громкий, перекрикнувший всех, властный голос, - тысяча евро за ее танец.
Сказано это было таким тоном, что стало ясно, что обладатель этого голоса не потерпит
конкуренции. Тысяча?! Я была в прострации. Какой-то мужчина, а голос был именно мужской, готов заплатить
тысячу евро за мой обычный танец, пусть и исполненный специально для него?! Под
разочарованные стоны некоторых парней моя платформа плавно опустилась на танцпол, где меня
уже встречал Генадьич. Я честно попыталась растянуть губы в улыбке (ну подумаешь, получился
оскал) и взялась за его протянутую руку, выйдя из клетки. Озорной блеск глаз шефа заставил меня
напрячься.
- И что это было? - тихо, чтобы слышал только Сорокин, спросила я, продвигаясь вместе с ним к
столику, за которым он сидел до этого.
- А что такого? - деланно удивился он.
- Это когда это Вы решили нас продавать?
- Ничего страшного не случится, от тебя требуется только станцевать. Никто приставать не будет.
Один танец - и можешь отдыхать с твоими друзьями.
- Правда? - настроение тут же скакнуло вверх.
Генадьич оставил мой вопрос без ответа, подведя меня к своему персональному столику, за которым
сидели трое мужчин: двое близнецов с платиновыми короткими волосами и яркими голубыми
глазами на симпатичных мордашках и хорошими фигурами, а третий… Взглянув на сидящего в
самом темном углу мужчину, я задохнулась. Как ОН здесь оказался?!
Владислав, так по крайней мере назвал его Рома, сидел вальяжно развалившись на черном кожаном
диване. Ноги расставлены, руки закинуты на спинку дивана: в одной находился наполовину
наполненный бокал, судя по стоящей бутылке на столе, коньяком, во второй - прикуренная сигарета.
Вся его поза показывала расслабленность, но что-то в ней казалось мне неестественным. Может
быть, чуть сжатые губы или пристальный взгляд сейчас казавшихся черными глаз? Или то, как
подобралось его тело, хотя поза осталась прежней, словно к броску, при нашем появлении?
Увидев нас с Генадьичем, близнецы радостно заулыбались. Сидящий слева от молчавшего
Владислава радостно воскликнул:
- А вблизи Вы еще прекрасней.
В ответ я рассмеялась:
- Косметика творит чудеса.
- Не за чем, - тихо произнес, все так же пялящийся на меня, Владислав.
От его слов мне стало как-то не по себе. По знаку шефа близнецы убрали все со стола на диван. Это
он мне на столе предлагает танцевать?! Недовольно глянув на Генадьича, я на секунду скривила
губы. Я, конечно, танцую перед людьми, но так… Это как-то неловко.
Видимо заметив выражение моего лица, Владислав, изогнув губы в улыбке, сказал: - Боишься.
Не вопрос. Утверждение. Ах ты… Одно слово просто взорвало меня изнутри. Я не побоялась выйти
Cамая обычная девушка и два самых видных парня института. Что общего между ними? Они решили сыграть с ней... Знакомая ситуация? А если эта девушка знает правила Игры и решила установить собственные? ВНИМАНИЕ!!! Во избежание недоразумений - эта книга об отношениях М/Ж/М! Большое спасибо за обложку Эко Дэвилсон. Отредактировано. Моя большая благодарность за помощь ILITH.
Романы, вошедшие в, книгу «Жажда любви», посвящены неувядаемой теме — теме любви мужчины и женщины. Увлекательная интрига, живое изображение переживаний героев будут держать Вас в напряжении с первой и до последней страницы. Нежная Селия, мужественная Санди, решительная Сара сумели пронести свою любовь через многие препятствия и сохранить теплоту чувств, чистоту и нежность до самого счастливого конца.Если у Вас плохое настроение, то, окунувшись в озеро жизни романов с чистой любовью, бурями и страстями, Вы забудете о нем и с сожалением перевернете последнюю страницу.
Жених Кэрри Браунхилл удрал буквально из-под венца — и женился на другой. Однако Кэрри не собирается проливать слезы. Она твердо намерена последовать совету подруги — купить фургончик и отправиться в увлекательную поездку.И все бы хорошо, но в фургончике Кэрри оказывается не одна. В результате нелепой случайности ее попутчиком становится… лучший друг неверного жениха Мэтт Ландор!Кошмар? Не то слово.По крайней мере так поначалу считает Кэрри.А вскоре ее начинают терзать сомнения: может, стоило изначально влюбиться в Мэтта?И не поздно ли еще закрутить новый роман?
Первая любовь закончилась для Джанет Андерсон катастрофой. Джанет полагала, что как себя знает мужчину, которого любит, но он оказался совсем не таким, каким она по простоте душевной его представляла. И Джанет бежит от несчастной любви, наивно полагая, что начнет жизнь с чистого листа. Но разве можно убежать от себя? От своих мыслей? От сомнений? Можно ли безоглядно отдаться новому чувству и не бояться, что снова совершаешь непоправимую ошибку?
В книгу вошли два романа хорватской писательницы Ведраны Рудан (р. 1949). Устами молодой женщины («Любовь с последнего взгляда») и членов одной семьи («Негры во Флоренции») автор рассказывает о мироощущении современного человека, пренебрегая ханжескими условностями и все называя своими именами.
В поездку Илью втравила подружка Магда. Самому-то ему и на пляже было неплохо. Но Магде вынь да положь однодневный круиз с Кипра в Израиль… Так Илья очутился в Иерусалиме – городе, где встречаются мировые религии и еще с полусотни различных верований, где с приходом нового тысячелетия в воздухе носится какое-то странное нетерпеливое ожидание… Что-то непостижимое вдруг случилось с обычным московским разгильдяем. Ему кажется, что он заблудился во времени и пространстве, в странном невозможном мире. Его настоящий мир где-то рядом, стоит только протянуть к нему руку.
Она была юна, наивна и влюблена. Ее избранник отвечал ей взаимностью. Но будто бы весь мир воспротивился соединению двух сердец: молодым людям пришлось расстаться. Каждый из них создал свою семью, однако где-то в глубине души сохранилась верность первому юношескому чувству и все еще теплилась надежда.