Коронка в пиках до валета - [5]

На широкий простор жизни!

Между тем подошло и «производство»: гардемарины превратились в мичманов. Мичманский мундир, черный с золотым шитьем. Кортик на боку, а по праздникам — палаш! На голове треугольная шляпа с черным султаном.

Теперь для Гавани окончательно куда-то в небытие провалился Ильюшка, исчез и Илья Маклецов, сперва кадет, потом гардемарин, и на их место вдруг откуда-то взялся Илья Андреевич Маклецов, мичман императорского российского флота, жених Елены Павловны Мишуриной…

— И что он в ней нашел? — недоумевали гаванские барышни, делая кислые гримаски. — Худая и вовсе без авантажа…

На Английской набережной в доме князя Холмского отпраздновали «производство». Отец Вадима открыл для молодежи все свои хоромы. Вадим пригласил всех — весь свой курс. Огромный зал, весь сплошь в зеркалах до потолка, залит был светом бесчисленных свечей, блистал позолотой… Вдоль всего зала протянулся огромный стол. Ужин был изысканно-великолепный… Лучшие повара столиц показали свое искусство (старый князь был гастрономом). Вин — бесконечное количество, и все лучших заграничных фирм! Фрукты, ликеры! Шампанское без счета… Лакеи в изящных фраках и в черных шелковых чулках и бальных туфельках, бесшумно скользящие по сверкающему узорному паркету!

Собрались все — весь Корпус, от князей, графов и баронов до последних по рангу сыновей штурманов дальнего плавания. И кончилось все свинством. «Сиятельные» первые напились и распоясались: раздались пошлые, пьяные, хвастливые речи, обидные для товарищей «париев». Хозяин пиршества Вадим, бледный, с туго сжатыми губами молчал и кипел негодованием. Илья ушел одним из первых, унося в душе большую горечь обиды. Вадим его провожал, пожал ему руку крепко-крепко и сказал:

— Прости, друг! Не думал я, что они — такие свиньи! Извини! — И в голосе его задрожали слезы обиды и гнева.

— Ну, полно, Вадим. Ты тут при чем? — сказал Илья.

Они крепко поцеловались.

— Придешь в четверг на мою помолвку, в мою идиллическую Гавань, которая тебе так нравится? Мать Елены настаивает, чтоб до нашей свадьбы была еще помолвка. Обычай де такой. Мы с Еленой уступили. Придешь?

— Обязательно, — отвечал Вадим, улыбаясь.

Российско-Американская компания

В четверг назначена была помолвка Ильи и Елены, а в среду состоялось годичное заседание пайщиков Российско-Американской компании.

Программа заседания была выработана такая:

1) Слово его высокопреосвященства Олимпия, архиепископа иркутского, камчатского и аляскинского, почетного председателя Общества распространения православной религии среди инородцев Сибири и Северной Америки.

2) Доклад председателя Российско-Американской компании адмирала Е. В. Бывалова-Закронштадского: «Общий взгляд на состояние дел Российско-Американской компании».

3) Доклад секретаря правления Российско-Американской компании: «Подробный отчет о финансовом состоянии компании» (доходы и расходы компании).

Архиепископ Олимпий открыл заседание кратким молением о ниспослании благодати на все дела и предприятия компании. Иеродиакон Уриил утробным басом провозгласил многолетие всем членам и пайщикам компании и в заключение проревел моление о «благорастворении воздухов и изобилии плодов земных» (под «плодами» в данном случае подразумевались звериные шкуры). Певчие архиерейские спели концерт на тему «Многая лета». Затем архиепископ, не желая утруждать присутствующих, прочел по бумажке своим елейным голосом самый краткий ряд цифр, свидетельствующих о том, что в истекшем году в далекой Аляске апостольствовали во славу церкви 23 миссионера, из коих 6 восприяли мученический венец от оспы, хлада и прочих уважительных причин (между прочим от белой горячки, о чем владыка умолчал). В лоно церкви за истекший год принято 233 языческие души, из коих 77 мужского пола, 68 — женского и 87 малолетних отроков и отроковиц. Затем владыка с тяжким воздыханием сообщил о прискорбном факте существования конкуренции церквей в деле распространения христианства: миссионеры католические и протестантские всеми способами сманивают не только язычников-туземцев, но и тех, кто уже вступил в лоно православной церкви, — спаивают спиртом, дают порох и ружья, прельщают суетными дарами — бисером многоцветным, стеклярусом, медными телесными украшениями, и пр., и пр. Для усиления миссионерского дела в Аляске, а также для успешной борьбы с миссионерами других вероисповеданий архиепископ испрашивал ассигновку в 5000 рублей.

5000 рублей были отпущены без споров, единогласно, но не только без всякого воодушевления, но даже с ироническими улыбочками и с некоторым двусмысленным покряхтыванием.

Потом на кафедру взошел адмирал Ермолай Бенедиктович князь Бывалов-Закронштадский и начал свою речь так:

— Ваши императорские высочества, ваши сиятельства, ваши высокопревосходительства и превосходительства, милостивые государыни и государи!

Все это он выговорил довольно бойко и уверенно. Но дальше речь его пошла хуже. Пыхтя и запинаясь, он прежде всего сообщил, что валовой доход за год равняется 120% на сторублевый пай. По залу пронесся радостный вздох, вырвавшийся из многих грудей. Раздался одинокий возглас какого-то несдержанного энтузиаста: «Ого!.. Здорово!». Восклицание вызвало шипение некоторой части публики. Сконфуженный энтузиаст смолк и стал выражать свой восторг сперва тем, что радостно потирал свои колени, а потом стал тереть колени соседей.