Корона от обороны - [3]

Эрвин откинул полог палатки, впуская внутрь свежий (и очень холодный) воздух, и оглядел окрестности. Вернее — попытался это сделать: уже в дюжине-другой шагов все тонуло в непроницаемом туманном мареве, сквозь который, будто издалека, просвечивали неверным светом огни солдатских костров.

— Сколько, по-вашему, они будут добираться до нас, корнет? — вопросом на вопрос ответил фон Эльке.

— Трудно сказать, герр генерал. Думаю, что передовые части появятся не ранее чем через полтора-два часа. Разъездов противника мы не заметили — видимо Граверт боится потерять их в этом киселе, — фон Штоц кивнул в сторону выхода. — А может, ожидает встретить нас не ранее чем под Аурумштадтом.

— Лишь бы они не двинулись на Гюшиц и Фюртен через Люму, — буркнул себе под нос Эрвин.

Диспозиция, в общем-то, была не сложна — бригада фон Эльке оседлала дорогу при самом ее входе в лес, оставив в тылу важный стратегический перекресток у местечка Фюртен. Возможность отступить, безусловно, это сильно снижало — построй еще баталии в колонны, да уведи по лесной дороге — но место было уж шибко удобным: если противник не намерен потерять полдня в обходном маневре, то принужден будет атаковать бригаду в лоб. Атаковать, причем, на довольно узком промежутке между заболоченными лесами и оврагами, разворачиваясь в строй с марша, под перекрестным огнем конноартиллеристов.

Три-четыре, а коли повезет — и пять полков Эрвин рассчитывал вполне удержать. А коль дело будет грозить штыковой — что ж, он не даром спрятал своих драгун в лощине на фланге. Наступающие колонны, быть может, и смогли бы остановить бравых, хотя и немногочисленных, кавалеристов Розена встречным залпом, а вот развернутым в линии не удалось бы сделать этого никак.

Однако доклад егерей ломал все планы: кавалерийская бригада Граверта входила в состав дивизии генерала фон Зюшвица — командующего авангардом армии противника, а означать это могло лишь одно. На бригаду Эрвина движется если и не вся померанская армия, то большая ее часть. Дорог, по которым Кабюшо мог бы пройти мимо, было лишь две, но одна заставляла бы противника забрать далеко на запад, а вторая — проламываться через леса.

— Извольте отдохнуть, виконт, — наконец, ответил фон Эльке. — Я же пока разбужу тех спящих в углу палатки сурков, которых Господь, не иначе как по недоразумению, назначил мне в адъютанты. Юнкера — подъем!!!

Последнюю фразу генерал проорал над кучкой сбившихся, словно щенки в коробке, мальчишек, ночующих в палатке своего командира и, теоретически, должных выполнить любую его прихоть в самое неожиданное время суток.

— Не надо так хлопать глазами, баронет, — уже спокойнее добавил он, наблюдая ошалелые лица молодых людей. — Извольте срочно созвать офицеров бригады на военный совет. И передайте им, чтобы капралы тихо подняли личный состав и начали строить согласно диспозиции. Ну же, юноши! Марш-марш!

Какую-то четверть часа спустя палатка генерала была полна старшими офицерами бригады. Был здесь и командир конной артиллерии, и командующие мушкетерских баталий со своими заместителями, и могучий капитан-гренадер фон Реутов, и даже фон Штоц. Последним явился Розен.

— Прошу извинить, герр генерал, отводил эскадрон на позицию, — произнес он, стремительным шагом входя в палатку.

— Вестового к эрцгерцогу направили? — спросил фон Эльке.

— Так точно.

— Что ж, господа, давайте обсудим последние организационные моменты, — Эрвин склонился над картой, освещаемой парой дюжин свечей. — Противник наступает на нас скорым маршем — насколько ему позволяет туман, — так что разработанный нами план правильной баталии катится ко всем чертям. Как можно видеть, два из шести орудий капитана Хортманна не смогут поражать противника в силу скверной видимости — лишь если противник попытается охватить наш левый фланг, они смогут вступить в дело. Опять же, строй наш чрезмерно растянут, что из-за столь плотного тумана совершенно утрачивает смысл. Не думаю, что противник рискнет наступать широким фронтом — так недолго потерять управление войсками. Из хороших новостей у нас имеется невозможность для противника применить свое подавляющее превосходство в артиллерии. Прошу высказывать предложения по плану будущей баталии и помнить, что время дорого.

— Предлагаю немедля перевезти левофланговые орудия к центру, дабы дать картечный залп по приближающимся колоннам, — произнес фон Штоц. — Мои егеря, да если еще хоть одна баталия в пределе видимости… Они ж, на марше, нас увидят не ранее залпа. До полной баталии или эскадрона разом можем выбить, господа!

— Ага. Зато услышат они наши перемещения очень легко, — хмыкнул Хортманн. — Вы, виконт, представляете, на какое расстояние в тумане звуки хорошо слышны? А разговеется погода, пойдут нам в левый фланг, что делать прикажете?

— Они могут принять это за свои передвижения.

— Слушайте, фон Штоц, — вздохнул Розен, — они же враги, а не идиоты! Верно я говорю, герр Пилипчук?

— Отож! — мушкетерский майор отер вислые казацкие усы. — От, помню я, с туркой рубилися, так то ж идиёты! А це вражины.

Пожилой литвинский сердюк и солдат удачи мог бы долго рассказывать о своих походах «за зипунами», однако момент не располагал, отчего продолжать речь он и не стал.