Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было - [43]

Вот какой образ жизни вели некоторые кыпчаки, выходцы из страны кимаков, созданной и управляемой татарами: «известная часть половцев, особенно по соседству с оседлыми земледельческими районами, постепенно переходила к оседлости и земледелию (например, на нижней и средней Волге). В половецких степях появились постоянные зимовища, своеобразные степные городки, окруженные пашнями» (49, 44). Выше приводились сведения о наличии столицы у кимаков — города Камания (30, 82–83). И хотя Л. Н. Гумилев замечает, что «видимо, это был город из войлочных юрт», никаких сведений в подтверждение этого, отмечу, не имеется — в противном случае представители оседлых народов, которые оставили нам сведения об этом городе, не преминули бы отметить подобную особенность столицы государства кимаков. В данном случае это сведения раннесредневековых персов, а время существования города Камания — примерно IX–X вв.

Поэтому, как можно обоснованно предполагать, не только «постоянные зимовища» были уже у раннесредневековых татар, и задолго до эпохи Чынгыз хана.

Также у монголо-татар, точнее, средневековых татар, которых официальные историки все же склонны считать исключительно кочевниками, было почему-то стремление к строительству городов — ив полном смысле этого слова, и не только к строительству, а также и проживанию в них и других «постоянных обиталищах». Кроме этого, были у татар (монголо-татар) способность и желание к занятиям ремеслом, торговлей и к «покровительству земледелию».

Например, задолго до начала войны с Хорезмшахом в 1218 г., в «земле черных китаев», то есть в Джунгарии, как пишет Рубрук, «татары построили город Омыл» (88, Глава последняя; XVII).

О Чынгыз хане его современники-китайцы пишут вовсе не как о «неграмотном кочевнике», каковым первого татарского царя начали считать европейские историографы вслед за китайско-минскими и персидскими историками, сочинившими свою легенду-схему «о монголах» в конце XIV в.:

«В «И-ту-чжи» («Карты и описания всей империи») и других китайских источниках периода Цин отмечается, что Чингисхан в 1220 г. построил г. Каракорум и сделал его своей столицей» (111, 40). Заметим при этом, что Каракорум «существовал еще в VIII в., но в XIII в. он сильно вырос» (там же), так как Каракорум был в VIII в. уйгурским городом под тем же названием, но был разрушен в ходе войны уйгуров с кыргызами.

Фактически, как мы видим, город был построен «монголо-татарами» под руководством Чынгыз хана заново «на старых развалинах уйгурского города Каракорум» — то есть, не был тогда совсем необитаемым, поэтому Чулууны Далай применил здесь выражение «город сильно вырос».

В том районе — западной части Монголии, в верховьях реки Орхон[85], предгорьях хребта Хангай — ныне расположен небольшой современный монгольский город Харахорин. Неподалеку от него находятся и остатки города Каракорум, есть и архитектурные памятники (11, 124–125).

Приведем еще сведения араба Ибн-аль-Асира о монголо-татарах: «утвердилась власть их в Мавераннехре, области Мавераннехра опять стали обстраиваться, и они (татары) построили большой город поблизости от г. Харезма» (101, 38). Опять-таки видим, что «кочевники» почему-то строят города, причем, как следует со слов араба, город татары строят сами, а не «пригоняют невольников» — в противном случае араб не преминул бы это указать.

Марко Поло: «от того города, что я вам называл выше, через три дня приходишь к городу Чианду. Его выстроил великий хан Кублай, что теперь царствует. В том городе приказал он выстроить из камня и мрамора большой дворец» (81, глава LXXV).

В комментариях сообщается, что «обширные развалины этого города, известные под названием Чжун-найман-сюме, находятся к северу от Великой Китайской стены» (там же).

То есть, данные Марко Поло о строительстве «кочевниками» города во второй половине XIII в. подтверждены объективно.

Соответственно, можно обоснованно полагать, что факты Марко Поло в его «Книге о разнообразии мира» приведены объективные и точные, в том числе и нижеследующие сведения о «кочевниках-грабителях», о том, что «великий хан помогает тем, у кого нет хлеба или скотины»:

«Рассылает великий хан гонцов по всем своим землям, царствам и областям узнавать, не погиб ли где хлеб от непогоды, града или другого какого бедствия. Узнает, кто пострадал, без хлеба; с таких не приказывает брать податей за год, а еще приказывает дать им своего хлеба для прокормления и на обсеменение. И великая та милость великого хана! Это делается летом, а зимою раздает скотину: как узнает, что у такого-то пал скот, приказывает дать ему скотину, помогает ему и тот год податей с него не берет. Так-то, как вы слышали, помогает и поддерживает своих подданных великий хан» (там же, глава XCIX).

Есть и другие сведения — из сохранившихся русских средневековых источников, что и в Восточной Европе, в Улусе Джучи, в тот же период времени, и также, как и в Китае и «всех землях, царствах и областях» державы монголов, «татаро-монголы покровительствут земледелию» (83, 38).

Приведем сведения другого западноевропейца о том, что не только народам своей державы помогали монголо-татарские ханы: например, в 1286 г. в Италии разразился голод вследствие катастрофического неурожая. Итальянский летописец свидетельствует об оказании помощи его народу из державы монголов, спасшей их от голода: «татары, аланы, зихи, руссы, турки, армяне и греки дали жизненные припасы венецианцам» (