Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было - [10]
(то есть историками-западниками. — Г.Е.). Мы полагаем, что имя это не носили действительные подданные Чингиз хана до принятия им императорского титула (в 1206 г.), и что не только тот улус, в котором он родился, но и единоплеменные с ним поколения, если и имели только общее название, то оно было не иное, как Татар»[13] (17, 159).
При этом В. П. Васильев подчеркивает, что два наименования — «Татар» и «Татань», встречающиеся в китайских источниках, означали исключительно одно и то же племя (этническую общность) — татары. Второе наименование — «татань», появляется в связи с искажением названия «татар» специфичным китайским языком[14], а так оба слова означали одну и ту же этническую общность (народность либо народ) (17, 135).
В. П. Васильев избавляет нас от путаницы, внесенной историками-западниками благодаря «помощи», оказанной европейцам со стороны китайцев и персов в виде предоставления им легенды «об этнических первомонголах, соплеменниках Чынгыз хана» (о которой ниже будут более обстоятельные пояснения): «Нет необходимости думать, что имя Татар или Татань было прежде Чингиз хана общим для всех племен, которые после прозвали монголами» (выделено мной. — Г.Е.). «Европейским ориенталистам, давно знакомым с этим именем, не знаю почему-то захотелось отделить слово Татар от Татань. Первое, говорят они, было название одного только поколения (племени, народа. — Г.Е.), которое было покорено Чингиз ханом, второе общее всем народам Монголии. Но Мэн-хунъ пишет[15] Татар также и Татань, потому что китайский язык всегда искажает иностранные названия. Китайское слово Татань никогда не было исключительно общим названием всех племен, живших в Монголии. Это было название только одного племени, которое было занесено к горам Инынань из внутренностей Маньчжурии», вероятно, в VI–VII вв. н. э. Это племя (народность) было «потом, может быть, оттеснено далее на север…», и «…во время владычества киданей (X–XI вв.) история застает их на северо-западе от Дансянов» (направление на Алтай и Джунгарию. — Г.Е.). Татары позже упоминаются в летописях также как группа племен (народ), «окружавшие Шато»[16] и оттуда, с запада, по данным китайца Мэн-хуна, они приходят снова на восток Евразии. И именно тогда «поколение Татар при Чингиз хане стало царственным» (выделено мной. — Г.Е.) (17, 136–137), а вовсе не было им «уничтожено», как видим, вопреки утверждениям официальных историков.
Напротив, этническим названием родного племени (народа) Чынгыз хана было наименование «Татар», и оно не было до эпохи монголов, до конца XII — начала XIII в., вопреки «общепризнанному мнению» историков-европоцентристов, исключительно «собирательным наименованием разных племен», а было прежде всего названием и самоназванием конкретного этноса (народа).
Указанием одной только общепризнанной точки зрения о «собирательном значении названия татар» был вынужден ограничиться в своих работах и Л. Н. Гумилев (например, 31, 413). Но при том он замечает, что этническое наименование может быть (смотря по ситуации) и названием конкретного этноса, и собирательным наименованием «различных племен» (народов) (там же) — например, как с названием «русские» — так собирательно, например, называют всех россиян западноевропейцы, как ранее называли они всех граждан СССР. Но применение этнонима в некоторых случаях в собирательном смысле «никоим образом» не означает, что это исключает то, что данное наименование является также и названием и самоназванием конкретного этноса (народа).
В. В. Бартольд[17] также о названии и самоназвании «древних монголов», первооснователей державы Чынгыз хана и его соплеменников высказывался вполне конкретно: «В рассказах о монгольских завоеваниях VII–XIII вв. завоеватели всюду, (как в Китае, так и в мусульманском мире, на Руси и в Западной Европе) именуются татарами» (8, 559). По мнению этого русского академика, так же как и по мнению В. П. Васильева, соплеменники Чынгыз хана «называли себя татары, татарский народ» (там же, 255).
Рассмотрим вопросы о соотношении в истории названий «татары» и «монголы», о происхождении «имени монголов», которые также считаются «доныне не решенными исследователями» (87, 28) и более того — «далекими от удовлетворительного разрешения» (3, 185). Как мы увидим, эти вопросы также были достаточно четко и обоснованно прояснены в трудах академика В. П. Васильева:
«Мэн-хун ясно говорит, что татары даже не знали, откуда взялось название Монголов. Мухури, (ближайший соратник и соплеменник Чынгыз хана. — Г.Е.) при свидании с китайскими чиновниками, постоянно называл себя татарским человеком. Следовательно, название Монгол было, на первых порах, чисто ученое и официальное, и таким образом, эти два названия (из которых последнее пересилило в силу той же официальности) ввели в недоумение не только европейских ученых, но и Рашид-Эддина и, может быть, его современников, которым показалось, что название Монгол должно или нужно было существовать с давнего времени» (17, 137).
Как видим, «название «монгол» было чисто официальное», означало династию и подданных Державы Чынгыз хана (там же, 137), поэтому к татарам как к этносу привилось слабо (т. к. было уже имя сложившейся народности — Татар). Также примерно, в бывшем СССР в составе советского народа, кроме русских — преобладающей нации, по имени которой называли иностранцы всех советских людей русскими, было много других национальностей, так и среди подданных Монгольской империи — «монголов», кроме татар впоследствии было множество других этнических групп (племен, народов). Были, естественно, в том числе и предки современной нации халха-монголов.
История татар неразрывно связана с историей как России, так и Евразии. «Ради истины, а не ради псевдонаучной, политической или какой-то другой конъюнктуры я, русский человек, всю жизнь защищаю татар от клеветы. Они – в нашей крови, в нашей истории, в нашем языке, в нашем мироощущении… какими бы ни были реальные различия с русскими, татары – это народ не вне, а внутри нас», – писал выдающийся писатель, историк и этнолог Лев Гумилев.Рассказать подлинную историю татар – вот главная задача авторов Гали Еникеева и Шихаба Китабчы.
Уже не новость, что официальная история России, примерно с XVII века, со времени установления «романо-германского ига» (князь Н. С. Трубецкой), сочинялась наподобие некоей сказки-страшилки, «черной легенды» (Л. Н. Гумилев).Известно, что сей курс истории, сконструированный в основном иностранными историками-сочинителями, описывает предков большинства современных россиян и граждан стран СНГ – особенно русских и татар – как правило, в крайне неприглядном виде, а представителей западноевропейских стран изображает в основном как «положительных героев».Понятно, почему получилась у нас, россиян, подобная «история»: ведь ее, по сути, сочиняли продолжатели дела средневековых католических миссионеров – чужестранных политических агентов – для удобства осуществления своеобразной колонизации территорий Евразии, «которая до XVIII века в трудах европейских географов называлась Татарией» (Л. Н. Гумилев)…Но, как увидим в этой книге, очень многое выдает авторов Черной легенды – далеко не все удалось им сокрыть и «вычистить» из истории нашего Отечества…
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Варяги и Русь» известного отечественного историка Степана Александровича Гедеонова (1816–1878) — одна из главных книг, наносящих сокрушительный удар по норманнской теории возникновения русской государственности. Впервые изданная в 1876 г., она была сразу отмечена как значительное явление в русской исторической науке, как образец объективности и научной добросовестности. Книга не утратила актуальности и до сего дня является одним из основных пособий для тех, кто изучает происхождение Руси. Адаптирована для популярного чтения.