Корона на завязочках - [5]
Эта же — двойник её, округлая, с двойным подбородком. И перманентом с «другой картинки». А блузка, блузка! Сине-зеленая с блестками! Та Клара о такой и не мечтала. А если мечтала, то втайне, в конце войны, в Берлине. Но за ней — комсомол и спецчасть. А впереди — контузия. Так и не сменила она свою серо-защитную оболочку на одежду более веселых тонов. Пусть за нее это делает («Как ваше имя? Клара? Очень приятно!») — эта Клара, что сидит сейчас передо мной в кафе за столиком. Ну как не поверить в переселение душ? (С полушария на полушарие).
Сажусь с двойником Клары, все-таки знакомое лицо, и почувствовала: за мной вроде захлопнулось что-то. Попалась. А Клара, видно, только и ждала собеседника, хотя через минуту станет ясно, что собеседник ей не нужен: она мастер монолога. Пытаюсь подняться, не тут-то было — она хватает за руки и силой усаживает на место.
Она хочет говорить.
Она хочет говорить много и громко. О ком-то, кого я не знаю и вряд ли когда-нибудь узнаю. Но это не имеет никакого значения. Кругом люди? Ну и что? Они же американцы и ни черта не понимают.
Американцы понимать, может, и не понимают, повернули головы и смотрят с любопытством. И понимать не надо. Такое соло не часто услышишь. Передать в точности то, что говорит Клара, невозможно. Без специфических вставных слов и целых предложений ее речь теряет персональные признаки. И все-таки:
«…она, понимаешь, мне говорит, я, понимаешь, бывший ботаник, мне лучше знать. А я никакой не ботаник, но своей головой, понимаешь, понимаю, что бывший директор или там министр — это да. Сняли с работы, и стал сразу бывшим. Я так могу сказать, что я бывшая красавица, или еще что-нибудь бывшее… А она такая, как столб, я от нее отличаюсь в меньшую сторону, но в лучшую. Мы счета заполняли, так она этой чертовой машинкой всю дорогу щелкала. А я в своей голове раз-раз и говорю: сто семьдесят девять девяносто восемь. А она, понимаешь, говорит, тебе хорошо, ты в рыбном работала, фосфор есть, говорит, и полушария твои хорошо… это… куда надо сигналы посылают…» — Клара повертела пальцем над головой, словно завязала узел в перманентных кудряшках в знак согласия полушарий, — «а я как про сигналы услышала, так сразу вспомнила, как двадцать четыре года в рыбном простояла… там, понимаешь, всякий, кому не лень, сигналами грозил. Ну, я ей адрес дала, куда идти… Иди, говорю…», — (верно, и вправду, все американцы кругом, ни один не вздрогнул).
Хранит меня случай. Поднялась Клара за новой порцией мороженого…
Ригодон
Хранит меня случай. Его Величество Случай (не сглазить бы).
Попала я как-то в совершенно не знакомый район — за чем-то нелегкая понесла. Копалась-копалась, спохватилась — уже темнеет. Стала ждать автобуса — нету. Остановка — на огромной площади. Силуэты домов вырисовываются на предвечернем небе, как незнакомые знаки. Ветер поднялся нещадный, резко похолодало. И темнеет с каждой минутой. И никого рядом. Спросить не у кого. Единичные прохожие только плечами пожимают и — скорее, скорее… Почувствовала себя, словно в степи, где на несколько километров — никого вокруг. Жутко стало, но продолжаю стоять. А что делать, куда идти? К тому же, а вдруг? Вдруг какая-нибудь машина? Или любое другое «вдруг»? Выбора нет, стою и жду. Пешком до дома и за сутки не дойти… И вдруг. Что-то вдали замаячило, что-то повыше ростом легковых машин. Автобус. Без огней. Автобус-шатун. Я сама себя ощутила человеком-шатуном.
Какими знаками-сигналами его остановила — не помню. Если бы мне сказали, что легла поперек дороги — не удивилась бы. Остановился. Впустил внутрь. Водитель, темноволосый худощавый веселый парень, удивился: дескать, Мэм, мы по субботам до пяти, а сейчас — и он показал на часы — пятнадцать после семи, куда едете? Я сказала. И вдруг — густой поток русских слов. Отборных. Водопад. Я замерла. А затем ему в ответ тоненькой струйкой, печально так, нараспев: «Я ли в поле да не травушкой…».
Довез до самого дома. До сих пор помню ощущение счастья спасения. Наверное, так чувствуют себя люди, подобранные в открытом море.
Вообще-то, если море человеческое, — жди помощи. Придет.
Надо ли объяснять ощущения человека, вчера прибывшего с другого полушария (еще не отдышался после пересечения океана) и попавшего в чужеязычную толпу и, к тому же, потерявшегося в ней? А если теряешься в чужом месте, то кажется, что теряешься навсегда. Не крикнешь — куда? Не спросишь — безъязычье клятое. И поводырь мой, сын, подевался куда-то на край чего-то, не знаю, чего. Вчера он был на другом от меня конце Земли. А сегодня — на другом краю огромного магазина. Не магазин — ангар. Книги, брошюры, плакаты, игрушки какие-то… Пестрота и тьма народа. Стою столбиком и жду, когда эта лавина меня куда-нибудь выплеснет.
И вдруг… снова это спасительное вдруг… высоко под потолком зазвучала музыка. Я ее знаю. И сын знает. И дочь. И стены дома. И соседи знают.
Будто кто-то заговорил со мной на родном языке. Теперь я знаю, что надо делать: пробираться поближе к источнику звука. И шея моя, голова, глаза, уши тоже знают, что надо делать: тянуться, тянуться поверх голов, чтобы увидеть, как издалека, из другого конца этого пространства, маячит макушка сына, который пробирается через толпу. Тоже, наверное, поближе к источнику звука.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Кабаков – прозаик, журналист; автор романов «Все поправимо», «Последний герой», повестей «Невозвращенец», «Беглец», сборника рассказов «Московские сказки».Сандра Ливайн – американская писательница, автор сборника детективов и… плод воображения Александра Кабакова. «Моему читателю не надо объяснять, что повести Сандры Ливайн включили в книгу моих рассказов не по ошибке – я ее родил, существует эта дама исключительно на бумаге. Однако при этом она не менее реальна, чем все персонажи рассказов, написанных от моего имени в последние годы и включенных в эту книгу.Детективы Сандры Ливайн и другие мои фантазии на сиюминутные темы – две стороны одного мира».
У него за спиной девять жизней и двадцать тысяч миль на колесах — этот кот заставил свою хозяйку поволноваться. Когда Сьюзен Финден принесла домой двух новых питомцев, одному из них не хватило смелости даже выбраться из своего укрытия под кроватью. Но совсем скоро Каспер стал подолгу пропадать на улице, и гулял он, как выяснилось, не пешком… Свою историю, тронувшую сердца миллионов людей по всему миру, кот-путешественник расскажет сам!
Роман «Минское небо» повествует о столкновении миров: атомно-молекулярного и виртуального, получившего в книге название «Семантическая Сеть 3.0». Студент исторического факультета Костя Борисевич внезапно обнаруживает, что он является не простым белорусским парнем, а материализовавшейся компьютерной программой Kostya 0.55. Грани между мирами в сознании парня постепенно стираются, а в водоворот чрезвычайных событий втягиваются его друзья и соседи по съёмной квартире: вечно пьяный Философ, всезнающий мизантроп Ботаник и прекрасная девушка Олеся, торгующая своим телом в ночных клубах.
Замучили трудности в общении с лицами мужской национальности? Никак не можешь завести в доме порядочное существо на букву «М»? А может быть, между вами любовь, чувства, ла-ла? Да только он предпочитает не тихо-мирно сидеть у тебя под юбкой, а только изредка туда заглядывать? И с редкостным упорством выносит твою зубную щетку из своего дома? Или тебя можно поздравить: тебе посчастливилось обзавестись новеньким мужчиной — почти без пробега или совсем чуть-чуть подержанным? И теперь ты озабочена, как бы часом не испортить свое приобретение неправильной эксплуатацией? Во всех перечисленных случаях эта книжка — как раз то, что тебе надо! Журналистка «SPEED-Info» Жанна Голубицкая утверждает: любовь по определению не может быть провальным проектом. Из любого мужчины — если уметь с ним правильно обращаться! — может получиться не только нормальный человек, но и достойный спутник жизни.
Курочка Ряба снесла, как ей и положено по сказочному сюжету, золотое яичко. А дальше никаких сказок — один крутой реализм, столь хорошо знакомый читателям и почитателям Анатолия Курчаткина. Золотая лихорадка по Джеку Лондону — с ночной пальбой и нападениями на инкассаторов — что ни говорите, не самый традиционный сюжет для российской сельской глубинки. Но трясет-то эта лихорадка героев вполне нашенских — сочных, гоголевских, знакомых до боли… Ни один из них не выйдет без потерь из битвы за золотые скорлупки.