Корона клинков - [3]

— Так лучше?

— Так, тем более — нет! — отрезал старший из двух эльфов.

Метаморфоза облика слуги нимало не удивила Брэка: Торки был фавном, и как все представители этого лесного народа, обладал врождённой способностью изменять свой облик.

Жрецы объявили фавнов вне закона, приравняв их к оборотням, и принялись усердно искоренять зло. Полтора года назад Этан Брэк спас молодого фавна от толпы разъярённых фанатиков. Собственно, фанатиками их называл только сам Торки, на деле речь шла о шестерых деревенских мужиках с лопатами и вилами. Они загнали бедного парня в угол между амбарами и собирались закидать камнями. Рослый детина подбадривал всю компанию выкриками о награде. Эльф выкупил жертву у деревенского старосты, пообещав лично сдать негодяя куда следует. Такой расклад дела устроил всех: староста огрёб неплохой куш, загонщики с вилами — репутацию героев, а эльф получил верного друга, который добровольно взял на себя ещё и обязанности слуги.

Ходить по улицам Лирийской столицы, стуча раздвоенными копытами, было крайне неосмотрительно, поэтому Торки вдохновенно менял свой облик. В его арсенале числился чванливый дворецкий и маленький старичок-слуга со сведёнными артритом руками. Именно в таком виде фавн обожал играть в карты. Опухшие суставы вводили в заблуждение партнёров, которым голову даже не приходила мысль о бессовестном жульничестве и передёргивании, а Торки и в том, и в другом просто не знал себе равных. Захаживая в кофейни и публичные дома Рии, парень оборачивался смуглым гладиатором с переразвитыми мышцами торса. Впрочем, Брэк подозревал, что торсом дело не ограничивалось. Рийские шлюхи знали его под именем Максимус. Но самым любимым из этого паноптикума был деревенский парень, чей облик был любовно проработан до самых мельчайших деталей. Подкупали простоватое веснушчатое лицо и плутовская улыбка. Торки легко мог менять рост, телосложение, полноту и возраст но, по сути всегда это был он сам.

— Пошли спать, — сказал Брэк, — твои ухищрения на меня не действуют.

Торки открыл было рот, до последнего не зная, к чему лучше прибегнуть: к возмущению или канючению, как раздался требовательный звон дверного колокольчика. Немного магии позволяло звонить прямо от калитки.

— Ну вот, — буркнул фавн, перетекая в облик старого слуги, — кого это принесло, на ночь глядя? До утра потерпеть не могли. Он взял фонарь и пошёл открывать.

Этан Брэк погрузился в задумчивость. Письмо Антония очень расстроило его. Не так-то в его жизни много было людей, которых он мог бы назвать своими друзьями.

— Ну вот, извольте видеть, гости пожаловали, — проворчал Торки, пропуская вперёд худощавого сутуловатого человека с длинным лицом.

Перед эльфом стоял личный секретарь сенатора Тита Северуса.

— Добрый вечер, господин Меллорн, — поздоровался вошедший с жизнерадостностью поверенного, читающего завещание. — Покорнейше прошу извинить меня за столь поздний визит.

— Ничего, — отмахнулся Брэк, — я ещё не ложился.

— Побеспокоить вас в столь неподходящее время меня побуждает очень срочное и приватное дело.

— Я уже догадался, выкладывайте.

Поздний посетитель откашлялся и начал:

— Достопочтенный сенатор Тит Северус настоятельно просит господина Этана Брэка Меллорна нанести ему визит сегодняшним вечером.

Сенатор, или если уж быть совершенно точным, глава сенатского большинства, всегда отличался особенной точностью выражений, когда хотел донести смысл сказанного в нюансах. Поэтому он и употребил «настоятельно просит» вместо «радушно приглашает». Уже многие годы сенатор покровительствовал талантливому учёному, можно было даже сказать, что они почти дружили. Поэтому Брэк сразу понял, речь идёт не дружеской вечеринке, а о серьёзном деле. Вопрос был в том, насколько дело серьёзное.

— Боюсь, мне придётся разочаровать достопочтенного сенатора Тита Северуса отказом, — эльф сокрушённо покачал головой, — я только что возвратился из экспедиции и совсем не расположен ходить в гости. Даже подумать стыдно, каким скверным собеседником я могу сегодня оказаться. Боюсь заснуть, к своему позору, прямо в уютном кресле возле камина.

— Господину сенатору известно, что вы прибыли сегодняшним вечером, — секретарь улыбнулся тонкой дипломатической улыбкой, контрастирующей с нервно бегающими глазками, — и он предугадал ваш первоначальный отказ. В таком случае он велел сообщить вам следующее, — мужчина нарочито кашлянул, стараясь придать своим словам больше значительности.

— Господин сенатор желает видеть вас у себя безотлагательно. Принимая во внимание несомненную усталость своего друга после путешествия и позднее время суток, он прислал за вами свой личный паланкин прямо к вашему дому. Паланкин дожидается на улице, — добавил секретарь уже будничным тоном.

— Точно, точно, — подтвердил Торки, — стоит за воротами. Я ещё подумал, что господин секретарь в нем приехали.

Секретарь, осуждающе взглянул на слишком фамильярного слугу и спросил:

— Так вы едете?

— Хорошо, — произнёс эльф после короткого раздумья, — подождите, пока я переоденусь.

Очень скоро он уже ехал в паланкине, удобно устроившись на шёлковых подушках. Спрашивать секретаря о причине столь срочного визита было совершенно бесполезно, если он и был в курсе дела, то всё равно не скажет. Старый сенатор умеет подбирать людей. Однако настойчивость и срочность не переставали его беспокоить. Он знал сенатора уже более десяти лет, но ещё ни разу не случалось ничего подобного. Секретарь, чьё имя так и не задержалось у Брэка в голове, сказал, будто Тит Северус знал о его возвращении. Это могло означать одно: за домом следили. Но зачем? Остатки усталости испарились окончательно, словно кто-то наложил на эльфа заклинание, восстанавливающее силы, мысли понеслись вскачь. Все это очень странно.