Королю червонному — дорога дальняя - [14]
Назавтра Лилюся спрашивает ее, зачем она прислала за вещами постороннего человека. И Тереса тоже спрашивает (разумеется, она все отдала этому пану, ведь он показал записку от Изольды). И пани Крусевич все отдала. И в химчистке ему выдали костюм мужа (из английской шерсти, в синюю клеточку, такой элегантный, он так шел мужу…).
— Что-то не так? — озабоченно спрашивает хозяин химчистки.
— Все в порядке, — успокаивает она его, — все в порядке.
Выходит на улицу и разражается отчаянным и бессильным плачем.
Кресло: чулки
Вскоре после войны она решает навестить Доктора. Войду, думает она, поздороваюсь и скажу…
Она идет по улице и думает, с чего начать. «Я рисковала жизнью, чтобы хоть что-то заработать, а вы…» Нет, не годится. Какое ему дело до ее жизни? «Вы небось рассчитывали на несметные богатства — доллары, драгоценности, — а получили пару полотенец и простыней. Ах да, еще купальный халат!» (Она расчувствовалась, вспомнив этот халат. Желтый, пушистый, с большим белым воротником. Она надевала его на пляже, прямо на мокрое тело. Пляж был в Сопоте. Они ездили туда вместе с отцом…)
Нет. Не надо ничего говорить, она просто спросит…
Доктор открывает дверь.
Отступает, потрясенный:
— Это вы? Правда вы?!
Он рад, он искренне рад. Что она выжила.
— И муж выжил? — ликует он. — Но это же чудесно!
Просит рассказать ему — подробно, по порядку — как все было. Взволнованно слушает, прерывает только один раз — когда она упоминает Освенцим. Спрашивает, не встречала ли она там Соню Ландау. Да, они виделись, Соня принесла ей теплые чулки. И полотенце. Она работала в Effektenkammer[10]… Он не понял: где-где? В конторе, она была функционеркой[11]. Соня сходила в Канаду[12] и принесла вещи венгерских евреек. Ношеные, но хорошего качества. Очень приличные вещи привезли в Освенцим венгерские еврейки.
Доктор не понимает, что за Канада такая и что случилось с венгерскими евреями. Объяснять не хочется. И вопросы задавать расхотелось. Она прощается. Идет по Маршалковской и сворачивает в одну из боковых улиц — Хожую или Вспульную, не понять — вокруг сплошные руины. Темнеет, вдалеке маячит площадь и, кажется, Уяздовские Аллеи. Они уже называются по-новому.
— Простите, Аллеи Сталина там? — спрашивает она прохожего.
Тот останавливается, вынимает зажигалку и освещает ее лицо.
— Дорогая моя, — говорит он, подчеркивая каждое слово, — там были, есть и будут — запомните, дорогая моя, — Уяздовские Аллеи.
Она смущается, благодарит и идет вперед.
Молитва Деве Марии
Она едет за письмами и за салом.
В вагон входит немецкий баншуц[13]. Проверяет пропуска. Пропуска у нее нет, она протягивает ему кенкарту и сто злотых. Так делают все, кто ездит без пропуска. Сейчас баншуц спрячет сотню, вернет документ и выйдет из купе — во всяком случае, до сих пор так всегда бывало. Но сегодняшний не прячет сотню. Не возвращает кенкарту. Переводит взгляд с фото на нее и обратно, потом говорит: «Kommen Sie mit»[14] — и показывает на выход.
Поезд останавливается в Радоме, немец ведет ее в комиссариат полиции.
— Очень уж ты на еврейку похожа, — говорит полицейский.
Она искренне удивлена:
— Я? На еврейку? Первый раз такое слышу.
— А молитву Деве Марии знаешь? — спрашивает полицейский.
— Конечно. Радуйся, Мария, благодати полная! Господь с Тобою! (Это Лилюся ее научила. Вешая ей на шею цепочку с медальоном, велела: «Повторяй за мной…») Благословенна ты между женами…
Взывая к Благодатной, она проговаривает слова молитвы не торопясь, с чувством.
— Да ты что! — смеется полицейский. — Разве нормальные люди так молятся? Обычно тараторят: радуйсямарияблагодатиполнаягос-подьстобою… Да нет, ты точно еврейка!
Лилюся, оказывается, забыла сказать самое главное. Что молитву нужно читать обычным голосом. Бедная Лилюся. Про сумочку вспомнила, про медальон вспомнила, а что молиться Деве Марии тоже можно по-еврейски, ей и в голову не пришло.
Ночь она проводит в камере-одиночке. Твердит вслух молитву Деве Марии (сама не знает — то ли действительно молится, то ли просто учится произносить эти слова, как все нормальные люди). Утром за ней приходит полицейский.
Радомское гестапо похоже на обычную контору. Окна без занавесок, старые письменные столы, за каждым друг напротив друга сидят двое мужчин. Все заняты документами, на нее не обращают внимания, так что она садится у входа. (Думает: еврейка разве так бы села? Небрежно вытянув ноги? Ни в коем случае. Еврейка бы стояла — смиренно, недвижно, с отчаянием в глазах.)
Входит гестаповец, в руке у него небольшой сверток.
Жестом велит ей подойти.
Открывает ящик, раскладывает на столе белую салфетку, разворачивает бумагу… Оказывается, он принес халу. Красивую, румяную, посыпанную сладкой крошкой — настоящую еврейскую халу! Она поспешно отводит взгляд от халы и смотрит на гестаповца. (Думает: еврейка разве так бы смотрела? Вот так — спокойно, может, даже самоуверенно?) Гестаповец отламывает кусочек халы и, держа его в одной руке, другой отвешивает ей оплеуху. Он бьет не больно. Короткий точный удар, означающий: не смей на меня пялиться, — ничего больше.
— Ты за салом ехала, — догадывается гестаповец.
Фашистские войска вступили на территорию Польши в 1939 году, а уже в сороковом во многих городах оккупированной страны были созданы «еврейские жилые районы» — отгороженные от остальной части города кварталы, где под неусыпной охраной жило, а вернее, медленно умирало загнанное туда еврейское население. Начавшаяся вскоре планомерная ликвидация гетто завершилась в сорок третьем году. Однако в Варшаве ворвавшимся на улицы гетто вооруженным фашистским отрядам неожиданно было оказано сопротивление. Неравная борьба продолжалась недолго: в середине июля развалины полностью уничтоженного района окончательно опустели.
«Документальная проза». Фрагменты книги «К востоку от Арбата» знаменитой польской писательницы и журналистки Ханны Кралль со вступлением польского журналиста Мариуша Щигела, который отмечает умение журналистки «запутывать следы»: недоговаривать именно в той мере, которая, не давая цензору повода к запрету публикации, в то же время прозрачно намекала читателю на истинное положение вещей в СССР, где Хана с мужем работали корреспондентами польских газет в 60-е гг. прошлого столетия. О чем эти очерки? О польской деревне в Сибири, о шахматах в СССР, об Одессе и поисках адреса прототипа Бени Крика и проч.
Ханна Кралль – знаменитая польская писательница, мастер репортажа, которую Евгений Евтушенко назвал “великой женщиной-скульптором, вылепившей из дыма газовых камер живых людей”. В настоящем издании собрано двадцать текстов, в которых рассказывается о судьбах отдельных людей – жертвы и палача, спасителя и убийцы – во время Второй мировой войны. “Это истории, – писал Рышард Капущинский, – адресованные будущим поколениям”.Ханна Кралль широко известна у себя на родине и за рубежом; ее творчество отмечено многими литературными и журналистскими наградами, такими как награда подпольной “Солидарности” (1985), награда Польского ПЕН-клуба (1990), Большая премия Фонда культуры (1999), орден Ecce Homo (2001), премия “Журналистский лавр” союза польских журналистов (2009), Золотая медаль “Gloria Artis” (2014), премия им.
Ханна Кралль (р. 1935) — писательница и журналистка, одна из самых выдающихся представителей польской «литературы факта» и блестящий репортер. В книге «Белая Мария» мир разъят, и читателю предлагается самому сложить его из фрагментов, в которых переплетены рассказы о поляках, евреях, немцах, русских в годы Второй мировой войны, до и после нее, истории о жертвах и палачах, о переселениях, доносах, убийствах — и, с другой стороны, о бескорыстии, доброжелательности, способности рисковать своей жизнью ради спасения других.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ханна Кралль — современная польская писательница. Живет в Варшаве. В начале 70-х годов в качестве журналиста работала в Москве; «российские очерки» составили ее первую книгу — «На восток от Арбата» (1972). Автор более 10 сборников повестей и рассказов. Ее сюжеты легли в основу нескольких художественных фильмов, в том числе одной из частей «Декалога» Кшиштофа Кишлёвского («Декалог VIII»)После выхода книги «Танец на чужой свадьбе» Кишлевский писал Ханне Кралль: «Ты лучше меня знаешь, что мир не делится ни на красавцев и уродов, ни даже на худых и толстых.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Американка Мадлен Миллер, филолог-классик и шекспировед, стала известна читателям всего мира благодаря своему дебютному роману “Песнь Ахилла”. “Цирцея” тоже уходит корнями в гомеровский эпос и так же завораживает неожиданной реконструкцией личной истории внутри мифа. Дочь титана Гелиоса, самого солнца, Цирцея растет в чертогах отца одинокой и нелюбимой. Божественное могущество ей недоступно, но когда дает о себе знать ее непонятный и опасный дар, боги и титаны отправляют новоявленную колдунью в изгнание на необитаемый остров.
Популярная французская писательница Кристин Фере-Флери, лауреат престижных премий, начала печататься в 1996 году и за двадцать лет выпустила около полусотни книг для взрослых и для детей. Ее роман “Девушка, которая читала в метро”, едва выйдя из печати, стал сенсацией на Лондонской книжной ярмарке 2017 года, и права на перевод купили сразу семь стран. Одинокая мечтательница Жюльетта каждый день по утрам читает в метро и разглядывает своих читающих попутчиков. Однажды она решает отправиться на работу другой дорогой.
Кто из нас не зачитывался в юном возрасте мифами Древней Греции? Кому не хотелось заглянуть за жесткие рамки жанра, подойти поближе к античному миру, познакомиться с богами и героями, разобраться в их мотивах, подчас непостижимых? Неудивительно, что дебютный роман Мадлен Миллер мгновенно завоевал сердца читателей. На страницах «Песни Ахилла» рассказывает свою историю один из самых интересных персонажей «Илиады» – Патрокл, спутник несравненного Ахилла. Робкий, невзрачный царевич, нечаянно убив сверстника, отправляется в изгнание ко двору Пелея, где находит лучшего друга и любовь на всю жизнь.
«Счастливые люди читают книжки и пьют кофе» — роман со счастливой судьбой. Успех сопутствовал ему с первой минуты. Тридцатилетняя француженка Аньес Мартен-Люган опубликовала его в интернете, на сайте Amazon.fr. Через несколько дней он оказался лидером продаж и очень скоро вызвал интерес крупного парижского издательства «Мишель Лафон». С момента выхода книги в июле 2013 года читательский интерес к ней неуклонно растет, давно разошелся полумиллионный тираж, а права на перевод купили 18 стран.Потеряв в автомобильной катастрофе мужа и маленькую дочку, Диана полностью утратила интерес к существованию.