Короли улиц - [21]

— А может, откупиться? — предложил Узбек.

— Базарные не хотят. А может, и сам Сафа… — Чепер не закончил.

Юги долго и тяжело молчали, потом тишину нарушил один из братьев Островерховых:

— У нас нет другого выхода.

Остальные продолжали молчать. «Выходит, все согласны», — понял Вечер.

Чепер подождал еще немного, посмотрел на часы и произнес:

— Через десять минут выдвигаемся.

Когда выходили на улицу, Вечер услышал, как кто-то спросил:

— А как они узнали, что это Кузнец?

— Попросили у ментов оперативную разработку, — ответили ему. — А просьбу эту прислали в пухлом конверте.

Они стояли двумя длинными шеренгами лицом к лесополосе, за которую медленно опускался огромный, наливающийся красным шар солнца. Метрах в десяти от них, ближе к деревьям, расположилось пять машин блатных. В середине — «мерседес» Сафы.

— Выстроились, как перед расстрелом, — обронил Узбек.

И Вечер вдруг подумал, что если сейчас люди Сафы достанут из джипов пару автоматов, то не один из югов не уйдет. За спиной степь.

— Ну, — спросил Сафа, — кого отдашь?

— Я не бог, чтобы чужой жизнью распоряжаться, — ответил Чепер.

— Тогда по жребию, — сказал Сафа и посмотрел на Майка.

Тот достал коробок спичек и спросил:

— Сколько вас?

— Сорок восемь, — ответил Чепер.

Негр долго отсчитывал сорок восемь спичек, потом надломил одну и сунул в общую кучу. Он перемешал ее, затем подровнял на капоте, зажал в толстой лапе, похожей на здоровый кусок глины, и протянул вперед:

— Прошу. Кто короткую спичку вытянет, тому и отдуваться.

— Что, сам тоже потянешь? — обратился Сафа к Чеперу.

— А ты как думал?! — не очень вежливо ответил тот и обернулся к строю: — Вечер, выйди. Кто не хочет участвовать, тоже.

Никто не шелохнулся. Все понимали, что тот, кто выйдет сейчас из строя, автоматически перестанет быть югом.

— Вечер, ты что, оглох?! — опять произнес Чепер. — Тебе сказали выйти.

— С какой стати? — заявил Вечер.

Чепер больше не настаивал. Он первым подошел к Майку и вытянул спичку, которая оказалась длинной. Он показал ее негру, отшвырнул в сторону и вернулся в строй. За Чепером потянулись остальные.

Вечер подошел, когда в ладони Майка оставалась половина спичек. Негр снисходительно улыбался, наверное, чувствуя себя кем-то вроде бога, который держит в руках чужую жизнь и смерть.

«Интересно, как бы ты улыбался, жирный, будь на моем месте», — подумал Вечер и потянул спичку из заметно отощавшей стопки. Спичка оказалась длинной. Вечер бросил взгляд на негра, который явно наслаждался каждым таким моментом.

— Смотри, чтобы не разорвало от удовольствия, — не удержался Вечер и, повернувшись лицом к своим, с облегчением перевел дух.

Короткую спичку вытянул Док. Он сначала медлил, но потом, когда стопка в руках Майка стала стремительно таять, а короткой спички никто так и не вытянул, вдруг заторопился. Он опередил Грегора, который не спеша, словно шел к стойке бара за кружкой пива, направлялся в сторону Майка, и, встав перед негром, потянул за хвост свою судьбу. У Дока были светлые волосы, опускающиеся ниже скул, и серые, широко расставленные глаза. Он замер, внезапно ссутулившись, потом резко обернулся к югам и уставился на них, словно прося о помощи. В это время огромная лапа Майка разжалась, и спички из нее посыпались в траву — еще целых пятнадцать шансов на жизнь. Потом негр схватил Дока за рукав и потянул к себе. Док попятился, продолжая смотреть на югов.

— Эй ты, лиловый, — крикнул кто-то, — оставь его!

Юги подались вперед, к негру, но в это время из джипов вылезли люди с автоматами и наставили их на югов.

— Эй! Кажется, мы договорились, — крикнул Сафа.

Юги замерли. Потом к Доку подскочили четверо блатных из базарных и поволокли его в посадку.

— Запомните их рожи, — сказал кто-то за спиной Вечера.

— Будь спок. Как сфотографировали, — ответили ему.

Док было уперся, потом, бросив последний взгляд на своих, неожиданно смирился и пошел. И этот момент больше всего прошиб Вечера.

— Сучья смерть! — проговорил Миха. — Даже сопротивляться нельзя. Зарежут сейчас как барана.

— И кто зарежет! — добавил Узбек.

Дока далеко не повели, кончили сразу у кустов, перерезав горло. А потом отпустили, он упал лицом в траву, и тишина сразу стала натянутой, как гитарная струна.

Похоже, даже Сафа понял, что переборщил. Он как-то суетливо махнул своим людям рукой и полез в машину.

— Воспитывает нас, гад, показуху устроил, педагог! — обронил Шеф.

Потом все поехали в «Парадокс». Вечер попросил Узбека остановиться недалеко от центра и вышел. В «Парадокс» он идти не хотел.

— И правильно, — одобрил Узбек. — Юги сейчас нажрутся до чертей, а тебе это ни к чему. Подходи завтра в чайхану, будем тренироваться. И привыкай к тому, что сегодня видел, потому что еще не раз придется столкнуться.

Вечер кивнул и пошел по улице к центру. Квартал сменялся кварталом, а на душе по-прежнему было мерзко. Он подошел к центру, когда спустившиеся сумерки уже вовсю заливали город грязно-серой патокой. Несмотря на вечер, стояла духота. Двери встречных кафе были нараспашку, а на их открытых верандах негде яблоку было упасть.

Возле кафе «Лира» Вечера окликнули. Он повернул голову и увидел Колю, который смотрел на него из своих «жигулей», припаркованных почти вплотную к веранде кафе. Коля был в белом костюме, из распахнутого окна его машины неслись слова модной в этом сезоне песенки «Это лето пистолетов». В ней рассказывалось о том, как молодой гангстер ходил на свидание с пистолетом, который вечно ему мешал, и он боялся, что девчонка его обнаружит. Но без пистолета ему тоже было нельзя. В один вечер она ему сказала, что он может его не скрывать. Ей даже нравится. На следующий вечер он пришел уже с двумя стволами.