Домишко подслеповато светился мутным огоньком в крохотном окошке.
В вечернем сумраке, под нависшим свинцовым небом смотрелся он и впрямь чуточку зловеще. Впрочем, Андрей приписал впечатление скорее внутреннему предубеждению. Смутил только громадный, мясницкого вида, топор, глубоко, по самый обух, загнанный в необхватный пень, более смахивающий на плаху. «Это кто так развлекался?» — Поежился Ильин, представив какой силой нужно обладать, чтобы вогнать инструмент на этакую глубину. Путники въехали в кривоватые ворота и остановились возле крыльца.
Видно было, что проводник слегка оробел. Дверь над низеньким крылечком, с торчащими из щелястых досок стеблями сухой травы, скрипнула и нехотя, словно в раздумье, поползла в сторону, открываясь. Наконец замерла, на пороге появилась старуха. Впрочем, назвать одетую в строгое платье пожилую даму старухой было как-то неуместно. Уложенные в хитрое подобие прически волосы, под изящной шляпкой, не имели даже намека на седину. Волевое правильное лицо, строгий взгляд чуть усмешливых глаз напомнил Андрею виденный где-то портрет великой актрисы Ермоловой.
— Здравствуйте, госпожа Анна. — Поклонился Шальке, изобразив легкий взмах сорванной с головы шляпой. Волосы у банкира оказались светлые, реденькие и почти не скрывали приличных размеров плешь.
Андрей потянулся к своей шляпе, но замер.
Хозяйка усмехнулась и махнула рукой, останавливая порыв. — Что вы, не дело королю ломать шапку перед незнамо кем.
— Проходите уж. Чего во дворе стоять? — Добавила она, заходя в дом.
— Не спорь… — Пихнул локтем сосед. — Я ж говорю, она того…
— Сам ты… — Послышался голос. — Вместе со своим Эдиком, на финансах повернутом… — Слух у старухи оказался куда как хорош.
Вошли в избу и замерли. Как могло поместиться в неказистой постройке такое великолепие? Громадный зал, горящий у стены камин, а напротив — уходящие в потолок книжные полки, уставленные фолиантами.
Ковер во всю гостиную, глубокие мягкие даже на вид кресла.
— Да не стойте вы, проходите. — Анна уже опустилась в одно из кресел, пряча клубок с вязанием.
Осторожно, словно по тонкому льду, они прошли к предложенным местам.
— Ты, Габс, никак большим человеком стал. — Начала разговор хозяйка. — Сам король у тебя в прислуге. Ну да ладно. Не мое дело. Смотрю, опять погнал тебя Эдуард на промысел? Все не угомонится.
Ростовщик кашлянул и отозвался, пытаясь сохранить достоинство. — Уважаемая госпожа, я только служащий. Мое дело выполнять приказы короля и, конечно, не обсуждать их. Вот, застала ночь в ваших владениях, хотели попроситься на ночлег.
Анна, задумчиво глядя в огонь камина, отозвалась. — Ну попросись, коль застала. Впрочем, конечно пущу, о чем речь. — Мне и самой весьма любопытно с вами поговорить. Сейчас будет готов ужин, за столом и расскажете, что творится в мире.
Габс всплеснул сухими ладошками: — Помилуйте, что мы можем вам рассказать? Cкажете тоже. — Он огляделся. — А в прошлый раз тут вроде все иначе было.
Собеседница отмахнулась: — Пустое. Интерьер — он и есть… Сами меняемся, вот что плохо. Cкажи, могла я ранее без шутки вас к дому пустить? Не попугать? А сейчас, надоело. Скучно, одно слово.
Звякнул колокольчик.
— Пора, судари, — хозяйка встала. — Прошу в столовую. — Церемонно склонилась она, впрочем, скорее обращаясь к Андрею.
В зале, названым столовой, легко можно было устраивать светские приемы. Стол, уставленный приборами, имел добрых пять метров длины, на громадных блюдах манили взгляд искусно выложенные закуски. В резном хрустале маслянисто темнел благородный коньяк. Утолив голод, перешли к беседе. Габс, который с устатку хватанул приличный фужер янтарного напитка, быстро сомлел, и участие в общении принимал лишь номинально. Пьяно кивая и поддакивая.
Когда же финансист вовсе утих и задремал, упершись подбородком в подвязанную на груди белоснежную салфетку, Анна поинтересовалась у Андрея. — Что занесло Ваше Величество в столь глухое место?
Король помолчал и вместо ответа спросил. — А вы и впрямь колдунья?
Хозяйка недоуменно подняла бровь, наконец, сообразила и молодо, совсем не по-старчески, расхохоталась. — Это он вам сказал? — Кивнула на похрапывающего Габса. — Ах, прохиндей. Хотя, что еще мог подумать простой человек, глядя на все эти выверты пространства. Нет, вынуждена огорчить. Никакая я не колдунья. По крайней мере, не в большей степени, чем вы, молодой человек.
Она поперхнулась: — Простите, Ваше Величество.
Андрей отмахнулся: — Да бросьте вы эти церемонии.
Собеседница продолжила. — Это все так, баловство, от скуки. Я ведь вообще-то в свое время была самым молодым кандидатом наук. А вот, за пол секунды до окончания неудачного опыта, ко мне явился некий товарищ, простите, сейчас, наверное, принято говорить — господин, предложил подписать договор. Дальше вам объяснять, думаю, излишне.
И вот уже тридцать лет я хозяйка этого уголка. Тишина, покой. Даже слишком. Были, правда, несколько спутников, этакие ушастые, но им быстро прискучило… А я, как могу, скрашиваю свою жизнь. Все же — это создано моим подсознанием. Так вот… — Она пригубила из пузатого бокала. — А вы? Даже в наше захолустье долетели вести о некоем короле…, ну да не стоит перепевать сплетни, куда интереснее услышать из первых уст.
