Короли городских окраин - [6]

В глазах Николая – маленького и коренастого – было столько воли и решимости, что казалось, это высокий Альберт смотрит на него снизу вверх, а не наоборот. В воздухе повисло напряжение. Оба тяжело дышали, как после драки.

Альберт с силой отцепил Колину руку от своей рубашки.

– Извини. Не кипятись.

Судорогин, чувствуя, что был не прав, виновато заморгал. Пожарский сделал шаг назад.

– Забыли, – примирительно сказал он.

Они еще немного помолчали. Где-то в стенах школы послышался сводящий скулы звонок. Судорогин забеспокоился. Видно было, что ему не хочется опаздывать на урок. Но и бросать друга в таком состоянии казалось неправильно, не по-товарищески.

– Ты как? Идешь? – робко спросил он Колю.

Тот отрицательно мотнул головой:

– Иди один.

– Что я, зубрила? Товарища на уроки променяю?

– Иди. Я позже подойду.

Чувствуя неловкость, Альберт нерешительно переступил с ноги на ногу, с обреченностью махнул рукой и направился к школе. Сделав несколько шагов, он обернулся:

– А дядя Игорь-то что говорит? Где он пропадал все эти годы?

Николай отвернулся, показывая, что не хочет больше разговаривать.

* * *

Ласковое майское солнце грело щедро, от души. Словно жалея измученных долгой войной людей. Будто прося прощения за неурожай прошлой осени, приведший к очередному голоду не успевшей отъесться Страны Советов. Залитый светом асфальт начинал дышать жаром. Звякнул трамвай и, переваливаясь с боку на бок, тяжело, с усилием повернул на перекрестке. Немногочисленные прохожие заметили двух беспризорников, крепко державшихся за сцепку вагона. Нестриженые их волосы развевались на ветру, лезли в глаза, искрящиеся светлой радостью, которая бывает на лицах играющих детей.

По тротуару, мимо незатейливых вывесок «Ювелир высокого класса» и «Ремонт и заправка авторучек», быстро шагал парнишка в школьной форме и потрепанной серой кепке. Он был без портфеля. Шагал он так решительно, так сосредоточенно, что казалось, этот серьезный человек спешит с важным поручением.

Николай действительно чувствовал ответственность момента, который должен был вот-вот наступить. Предстоящий разговор мог оказаться решающим в его судьбе.

Ноги сами внесли его в знакомый двор, подняли на второй этаж. У двери Коля остановился. Успокоил дыхание. Решительно толкнул дверь и вошел.

Отец сидел все там же, у фикуса. Делал вид, что читает «Вести», хотя глаза его были неподвижны, а взгляд задумчив. В квартире больше никого не было. «И к лучшему», – решил Коля.

Он прошел в комнату и остановился перед Игорем Пантелеевичем.

– Читаешь?

Отец кивнул и еще ниже наклонился к газете, словно прячась от предстоящего разговора за колонками передовиц.

Но Коля не собирался отступать:

– Почему работать не идешь?

Снова молчание.

– В школе урок политинформации был. Говорят, стране квалифицированные специалисты нужны. Острая нехватка кадров. Все силы кинули на восстановление промышленности и сельского хозяйства. А ты – инженер со стажем – дома штаны просиживаешь.

Игорь Пантелеевич снова взглянул на сына, медленно и аккуратно свернул газету, отложил в сторону. Тяжело вздохнул:

– Чего ты хочешь?

– Хочу знать, когда тунеядничество твое закончится.

– Недолго осталось. С понедельника иду работать в универмаг. – Отец грустно усмехнулся. – Народ не останется без моего вклада в дело восстановления страны.

Николай хотел было бросить в лицо отца что-нибудь обидное или даже унизительное, но осекся.

– В универмаг? – не поверил он. – Ты же инженер. Знаешь самолеты как свои пять пальцев. Почему универмаг?

Игорь Пантелеевич отвернулся к окну и горько, с нескрываемой обидой сказал:

– Видишь ли, сынок, стране не нужны квалифицированные инженеры. Если они побывали у фашистов. Даже когда побывали там не по своей воле. – Он помолчал немного, подбирая слова. – Особенно не нужны такие специалисты на оборонном заводе. Это мне в НКВД объяснили.

За окном проплывало тяжелое, похожее на тучу, облако. Верхняя его часть, вздымавшаяся горой, была подсвечена солнечными лучами и сияла ослепительно белым. Снизу облако угрожающе серело. Плыло оно медленно, с натугой, словно не в силах было перемещать в пространстве свое зыбкое тело, полное влаги. Отец не отрываясь следил за этой махиною. Как надо было ему тогда поступить? Чтобы не прятаться сейчас в стенах квартиры от посторонних глаз? Чтобы показывать сейчас сыну боевые награды, а не объяснять свое незавидное положение?

Точно такое же облако спасло его на первом боевом задании. И перевернуло судьбу с ног на голову. Опыта у Игоря Пантелеевича было с гулькин нос. В летном училище за три месяца он прошел школу первоначального обучения. На учебном У-2 всего пять раз поднимался в воздух. Налетам, как их называл пожилой преподаватель, часто мешала плохая погода. С таким скудным багажом пришел курсант Пожарский в боевую часть.

Разведывательная авиация оснащалась плохо. В хозяйстве у Игоря Пантелеевича был старенький белый СБ, списанный из бомбардировочного полка. Механик предупредил: левый мотор троит, сложные кульбиты на машине не делай. И еще. Бояться нужно не только немцев, но и своих. Он, конечно, не хочет пугать, но были случаи, когда советские зенитчики, не разглядев звезд на крыльях самолета, обстреливали возвращавшуюся с задания машину.