Короли договорняков - [5]

Когда полугодичная увольнительная закончилась, я вернулся в часть. Главного клерка злили мои спортивные привилегии, мы сцепились, она обвинила меня в нарушении субординации. Старший офицер забрал меня к себе. Мужчина в годах, он мечтал пробежать марафон и попросил организовать ему тренировочный цикл.

Я стал его личным тренером. Я ничего не делал. Целыми днями сидел на телефоне. Старший офицер закрывал на это глаза. От меня требовали только приходить в часть. Раз в неделю меня назначали в наряд, я платил кому-нибудь, чтобы он меня заменил, а сам шел ставить на стадион.

В Сингапуре много этнических групп. «Сингапурец» ни о чем не говорит, но если вы скажете «индус» или «китаец», это упростит идентификацию. Так у нас и говорят. Как правило, на стадионе было только два индуса: я и мой друг Канан, еще пару малайцев и 30 или 40 китайцев. Китайцы — заядлые игроки, это у них в крови. Вы даете им список матчей, и они приходят с вариантами ставок — они очень изобретательны, когда речь заходит об игре.

Китайские игроки и букмекеры, как стая волков, набрасывались на новичков, которые не разбирались в происходящем. Сначала мы с Кананом много проигрывали. Букмекеры быстро поняли, что мы ставим на фаворитов, и скорректировали коэффициенты. В итоге я сказал им: «Хорошо, уе**и, хотите поиграть со мной?»

Я поздно начал играть в футбол и не добрался до топ-лиги, но время от времени играл за команды из низших дивизионов. У меня хватало друзей, чтобы собрать две команды. Я арендовал стадион на 2 часа за 180 сингапурских долларов, пригласил 32 человека, разделили их на две команды и раздал форму. Каждому я пообещал по 50 долларов за участие в матче.

Сингапур — маленький город. Если вы позвоните в газету и расскажете о матче, то они бесплатно его анонсируют. Так я и поступил: придумал какой-то Кубок и сообщил, где и когда состоится финал. Для убедительности сказал, что встретятся команды двух сетей фаст-фудов. Назвав свой матч финалом, я рассчитывал, что ставки будут выше. Я нанял рефери, он должен был играть, но мы сговорились, что он будет судить за 500 сингапурских долларов. Я купил ему черную форму и свисток.

На следующее утро ШК, как обычно, открыл газету, увидел анонс и проинформировал всех китайских букмекеров и игроков, и они отправились на стадион. Одну из команд я привел в порядок — она выглядела солиднее. Я попросил двоих друзей ставить так же, как я, чтобы не привлекать внимания. Они осторожно ставили на аутсайдеров.

В первом тайме «красные» атаковали без остановок и повели 3:0. В перерыве мы предложили поставить на «белых», и букмекеры с игроками окружили нас, выпрашивая все большие ставки. Только тогда мы стали увеличивать суммы: тысяча, две, пять. В итоге мы поставили больше 15 тысяч — огромные деньги для любительского матча.

Я перевел лучших футболистов из одной команды в другую и инструктировал судью, как должен завершиться матч. «Белые» вырвали победу 4:3 — только тогда эти ублюдки поняли, что их развели.

— Он красиво нае**л нас. Это договорняк, — слышалось на диалекте хоккиен.

После матча не было ни споров, ни конфликтов. Они поняли, что я перехитрил, но не могли это доказать. Не нашлось свидетелей моей дружбы с футболистами. Они проиграли и заплатили. Если бы они отказались, то очернили бы репутацию. Люди сказали бы: «Уроды проиграли и не заплатили».

Задержка оплаты поставила бы под сомнение их кредитоспособность. Никто не хотел рисковать из-за пары тысяч долларов. Если меня обманули, виноват я сам, поскольку допустил это.

Договорные матчи практиковались в Сингапуре на более высоком уровне. То есть я не первый это придумал. Но до того дня никто не обводил вокруг пальца китайских букмекеров на стадионе «Джалан Бесар». Они больше не мухлевали со мной.

Я играл в футбол и ставил на футбол. Когда служба закончилась, передо мной открылась другая жизнь. Из-за симуляции припадка меня на будущее освободили от любых армейских сборов. Сначала я искал постоянную работу и устроился в судостроительную компанию, которая собирала танкеры. Я числился какое-то время подмастерьем, пытаясь совмещать работу и ставки. Часть зарплаты я отдавал матери, остальное ставил. Я быстро потерял интерес к работе на кого-то с 8 до 17 и стал профессиональным игроком. Вечера на стадионе превратились в образ жизни. Я ничего не планировал наперед. Ставки стали моим бизнесом. Матчи начинались в 17.30. За час до стартового свистка я звонил ШК, брал такси до стадиона, пил кофе и ставил. Если второй матч проходил на другом стадионе, я быстро ужинал, ехал и торчал там до половины одиннадцатого.

Затем мы ехали в обычное место встреч, пили, ели, играли в бильярд до трех ночи. Те, кто работал, возвращались домой. Я перемещался в Гейланг, район красных фонарей, где иностранцы снимают проституток. В Сингапуре проституция легализована, но нескромное поведение осуждается. Мы наблюдали, как мужчины уводят вульгарно наряженных женщин и трансвеститов. То еще развлечение. Иногда полиция устраивала опустошительные рейды — люди с криками носились по улицам. Неудачников отправляли в тюрьму до депортации. Мы до шести утра играли в карты со знакомыми женщинами. Вернувшись домой, я спал до трех. И все начиналось сначала. Так мы жили в конце 80-х и начале 90-х.