Королей убивают неудачники - [36]

— Это кровь макурта, — нахмурился церемониймейстер. — Проклятая упыриха была здесь! Да.

— Упыриха?..

Дон поморщился: ну не обсуждать же с чужинцем, пусть даже и побратимом, личную жизнь макуртов?.. Он завертел головой, пытаясь понять, какой из мечей нанес рану, и скоро нашел:

— Ага! Жабий Глаз, старый знакомец! Мне все ясно, Дена. Идем, я возьму для тебя повстанческий макуаль, да.

— Что же тебе ясно, Дон? — полюбопытствовал тот.

— Все. — Начальник стражи обернулся. — Рассказать?..

— Давай.

Дон Ткни Ай остановился возле щита с оружием повстанцев. Обернул ладонь шарфом и брезгливо отобрал макуаль у деревянной руки. Протянул меч Денису, а испоганенный шарф бросил под ноги и плюнул сверху.

— Слушай же, Дена Зарай, побратим мой. Говорю тебе: проклятый макурт проник в оружейный зал, чтобы разбить ковчежец и пожелать Бавану смерти. Мертвые ненавидят живых, это правда! Но алмаз прочен; когда дело не выгорело, старая карга впала в безумие. Потеряв бдительность, кривляясь и пуча глаза, она приблизилась к руке с Жабьим Глазом. А уж та рубанула от души. Разве не так? Да. Это истина.

Денис усмехнулся: если бы все оказалось так просто!.. В любом случае следовало торопиться. Быть может, еще удастся спасти Бавана.

Когда из зарослей вынырнули стены храма, у детектива тоскливо засосало под ложечкой. Прав, сто раз прав был мудрец, который говорил, что слухи быстрее света. Откуда все эти крики, гам, вопли?.. Известно: монахи Целительницы немногословны; кто шумит возле храма?

Чуть ли не бегом побратимы помчались к воротам. Увы! Дурные предчувствия оправдались: возле храма толпился бездельный люд. Ихи в остроконечных шляпах, мордастые рыцари, князья, словно сошедшие с иллюстраций к сочинениям Ломброзо. Хорошо, что закон запрещает носить мечи в пределах замка... Страшно представить, что случилось бы, окажись зеваки вооружены.

— Правежник. Хранитель оружия Дон Ткни Ай. — Из толпы вытолкался советник Хавир. Переливающиеся капли на его лице исчезли: Хавир так торопился, что для косметики времени не оставалось. — Рад видеть вас, добрые рыцари! Очень рад, и это правда.

«Что за черти тебя принесли?» — недовольно подумал Завацкий, отвечая на поклон. Судя по всему, Дона одолевали те же мысли.

— Какими судьбами вы здесь, Хавир? — осведомился он. — Баван говорил, что ваше присутствие нежелательно, и все это слышали.

— Вероятно, вы не так поняли его слова, ошиблись немного. Ага?

Горькая улыбка скользнула по лицу церемониймейстера. Не отвечая, он пошел к воротам. Рыцари и предсказатели расступились. Меж цветных кафтанов мелькнул балахон Мокоша, и Денис вздохнул с облегчением.

Все не так уж и плохо. Местные уважают первоисследователя, а значит, драки не будет.

Когда тшиины разглядели меч Завацкого, гул голосов стих. Денис старался смотреть прямо перед собой, но все равно от ненавидящих взглядов рыцарей ему стало не по себе. Похоже, не один благородный князь

пал жертвой каменных лезвий. Да уж, это вам не безропотные крестьяне земного Средневековья!

Кто-то тронул Дениса за плечо. Детектив оглянулся: на него смотрело старческое лицо, даже скорее лик, сошедший с древнерусских икон. Огромные печальные глаза, страдальческая морщинка разделяет брови, губы скорбно поджаты...

«И явились к нему фарисеи и саддукеи», — всплыло в памяти. Несмотря на иконописность, старик в бирюзовых одеждах выглядел лицемером и ханжой. Денис смутился: тшиинский патриарх никак не вызывал мыслей о святости. Скорее о лжи и притворстве.

Вот он что-то сказал на местном наречии, и Дон перевел:

— Первосвященник Водной Целительницы благословляет тебя на варварское преступление. Да будет крепка и святотатственна твоя рука, и это правда! Ломай, брат.

Мокош хихикнул. Выбора у священников Целительницы не было. Верховный жрец лишь пытался сохранить лицо.

Что ж... Дополнительная тренировка не помешает. Денис примерился и нанес первый удар по воротам. Лезвия скользнули по лазуриту, оставляя белые царапины — словно след от кошачьих когтей.

Шепоток пронесся среди рыцарей и храмовой стражи.

«Чужинец... юродивый... совершенно бить не умеет...» — донеслось до Завацкого. Детектив стиснул зубы и продолжил врубаться в неподатливый камень.

Очень скоро в створках образовалась небольшая дыра. Денис просунул в нее руку и отодвинул засов. Тшиины были поражены: они ждали, что Правежник не остановится, пока не превратит ворота в гору каменных обломков. Кто-то потянулся следом за детективом, но церемониймейстер осадил любопытных.

В искореженные ворота кроме Завацкого вошли пятеро: Хавир, Дон, монах, представившийся личным врачом Бавана, Мокош и первосвященник. В полном молчании они миновали золотую полосу, отделяющую храм от мирской территории.

— Что за вонь стоит здесь? — наморщил нос Хавир.

— Судя по всему, запах крови и тайлильской сосны [11], — ответил Мокош.

Больше советник вопросов не задавал. Едва дознаватели вошли в зал Целительницы, им пришлось заткнуть носы от нестерпимого зловония. Прямо под статуей богини темнела лужа свернувшейся крови. Баван лежал в ней, широко раскинув руки и ноги. Бурые брызги застыли на витражах, отчего иллюзия сада нарушилась. Стало видно, что стекла дурно окрашены, а части витража подобраны без толка и смысла.