Королевы смеха. Жизнь, которой не было? - [2]

Школа драматического искусства была прообразом знаменитой Школы-студии МХАТ. Там преподавали мастера Художественного театра, студийцы занимались танцами, манерами, литературой. Зуева отучилась год, и в 1916 году ее сразу же взяли во 2-ю Студию МХТ.

Первая же роль – Варя в «Зеленом кольце» Гиппиус – вызвала одобрение Немировича-Данченко. Затем актриса играла в «Младости» Андреева, в «Сказке об Иване-дураке и его братьях» по Л. Толстому. Критики отметили ее исполнение характерной роли старухи-хозяйки в «Истории лейтенанта Ергунова» по Тургеневу. Это произошло в 1918 году, когда Зуевой было всего-то 22 года. И тогда Константин Сергеевич Станиславский, полушутя, напророчил начинающей актрисе «быть на сцене вечной старухой». И ведь оказался прав!

Но пока Настя Зуева молода и привлекательна. Сразу после революции она вышла замуж за почетного гражданина Москвы, начальника Северных железных дорог Российской империи Ивана Степановича Евсеева. Венчались в церкви, жили хорошо – на Малой Дмитровке. Новая власть не тронула вчерашнего царского чиновника, хотя в том же 18-м в их дом все же наведалась ЧК. Обыск пришел проводить повар из Художественного театра, и Анастасия Платоновна выставила его вон.

Но брак Зуевой оказался недолгим. Очень скоро муж стал относиться к ней, как к собственности, требовал, чтобы она ушла из театра. Сам же был гулякой, постоянно пропадал в ресторане «Яр», изменял, а однажды и вовсе перешел все границы – безо всяких причин, в порядке семейной профилактики намотал косу жены на руку и устроил ей выволочку. После этого Анастасия ушла от мужа. Правда, он болезненно наказал ее – оставил у себя сына. Костя до студенческих лет воспитывался вдали от матери. Отец же женился еще четыре раза и в 53 года умер от инсульта.

Константин пришел к Анастасии Платоновне по окончании школы, поступил на мехмат в МГУ, а затем – в Академию Жуковского. Их отношения не сложились, он относился к матери потребительски. А когда он привел в дом молодую жену, начались новые осложнения. Но об этом позже…

* * *

Анастасия Зуева сразу начала играть старух. Она не побоялась продолжить на сцене МХАТа классическую традицию трактовки народных образов, идущую от легендарной Ольги Садовской. В те годы еще блистали Корчагина-Александровская, Блюменталь-Тамарина, Рыжова, в Художественном еще была сильна и востребована Фаина Шевченко. Все эти большие актрисы были настолько талантливы, что оставались индивидуальными, не похожими друг на друга. Критики писали о Зуевой: «Отлично владея приемами острейшей характерности, культивируя в своем творчестве любовь и внимание к русской речи, к богатству и своеобразию фольклорного языка, А.П. Зуева с первых же сценических шагов упорно искала и характер героини – простой русской женщины-матери…»

В тридцать лет она сыграла Матушку в «Унтиловске», затем – Матрену в «Воскресении». Максим Горький сказал о ее работе: «Лучше, чем в жизни». А вскоре Зуева сыграла роль, которая вошла в мировую театральную летопись. Это Коробочка – помещица с умом ребенка из гоголевских «Мертвых душ». Причем, актриса хотя и играла ее смешной, но вовсе не безобидной – упрямой и даже опасной своей «социальной распространенностью». Ведь не зря предупреждал Гоголь: «Иной и почтенный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка».

А руки! Как отличались они от красивых с утонченными пальцами рук актрисы. Анастасия Платоновна сама придумала такое уродство: шила из шелка перчатки, набивала их ватой, сидела на сцене в кресле, не вставая, сложа эти самые руки на бутафорском животе, потихоньку шевеля не пальцами – короткими жирными култышками.

Толщинку Зуева надевала практически для каждой роли. В жизни она была изящна. Ее нельзя было назвать красавицей, но она была настолько обаятельной, что у нее всегда была масса поклонников. На улицу выходила в шляпке, перчатках, следила за собой и была очаровательна.

А в театре нашла себя в этом редком – «старушечьем» – амплуа. Причем, получала от него удовольствие. Унтер-офицерша и Пошлепкина («Ревизор» Гоголя), Домна Пантелевна («Таланты и поклонники» Островского), Зобунова («Егор Булычев и другие» Горького), Марья («Любовь Яровая» Тренева), Квашня («На дне» Горького), Чугунова («Достигаев и другие» Горького), мисс Уордл («Пиквикский клуб» Диккенса), Феклуша («Гроза» Островского), Улита («Лес» Островского), Марфа («Земля» Вирты), Мерчуткина («Чеховские страницы»), Глафира Фирсовна («Последняя жертва» Островского), Анфиса («Три сестры» Чехова) – всего Анастасия Зуева сыграла чуть более сорока ролей. Это очень мало. Но каждая работа – бриллиант. И не только в плане визуальном. Да, актриса всегда сама придумывала внешний образ и гримировалась порой часами. Но главным для нее был поиск характера. Анастасия Платоновна высматривала своих героинь на улице, в транспорте, прислушивалась к речи.

В основную труппу Художественного театра Анастасия Зуева вступила в 1924 году. Ее поколение мхатовцев так и называют – вторым: Хмелев, Яншин, Прудкин, Андровская, Грибов, Ливанов, Степанова, Станицын, Тарасова… Великие имена!