Королевство свободных - [39]
Папа прервался и осушил кубок, поднесенный служкой, дабы укрепить силы свои и смягчить горло. Толпа же, зачарованная рассказом о святых событиях, благоговейно ахала и вздыхала.
— Возлюбленные братья и сестры мои во Христе! — вновь воззвал к своей пастве святой отец. — Не случайно я поведал вам эту поучительнейшую историю из деяний апостолов, первых учеников Христовых. Ибо видите вы, что Господь в милосердии своем увещевает сначала неразумных чад своих, но если не слушаются они увещеваний посланников его, то насылает господь на головы грешников кары небесные… Святая наша Матерь Вселенская Церковь есть единое и неделимое целое, подобное телу человеческому. Но если один член тела начинает гнить, то, токмо отрубив его безо всякой жалости, можно надеяться, что все тело не подвергнется порче. Множество посланий было направлено святым престолом в Саран, многие проповедники, не устрашившись еретиков, являлись туда, но не получили мы никакого ответа, и ни один посланник наш не вернулся оттуда. Сколько еще нам вразумлять богомерзких еретиков?
— Предать мечу! Сжечь богомерзкий Саран! Убить еретиков! — стали раздаваться возмущенные голоса со всех сторон. Я же молча и с благочестием слушал святого отца. Пусть простолюдины, если им такое по нраву, дерут глотку.
— Есть и еще одно прискорбное обстоятельство, чада мои! Даже более печальное, нежели то, что весь юг впал в страшную ересь! Гробница святого нашего Ключника Господня, апостола Петра, любимейшего ученика Христова, находится в руках еретиков и даже мне неведомо, что с ней теперь! Может статься, проводятся у гроба Петра богомерзкие еретические службы не по канону святой Матери нашей Вселенской Церкви!? Может, вообще стоит она в запустении и даже вход в пещеру завален каменьями? Но можно предположить и еще более худшее, ибо от еретиков вообще ничего доброго ждать не следует. Может, и вовсе осквернена гробница!
Толпа взревела еще пуще, и папа смиренно ждал, пока люди успокоят свой праведный гнев.
— Возлюбленные чада мои, Святая наша Матерь Вселенская Церковь даровала вам жизнь вечную и спасение на небесах, и никто из самых великих земных владык не дал бы вам большей драгоценности, чем даровал ее Господь наш Иисус Христос, претерпев крестные муки. Неужто, не сможем мы послужить ему, не опояшемся мечами, не вооружимся молитвой и Божьим благословением и не пойдем и не отымем у еретиков гроб апостола Петра! И я говорю вам, чада мои, время сие уже настало, ибо БОГ ЭТОГО ХОЧЕТ! БОГ ЭТОГО ХОЧЕТ! БОГ ЭТОГО ХОЧЕТ!
На площади началось безумие. Толпа неистово повторяла последние слова отца нашего, а люди моего сословия, кои были при оружии, обнажили мечи свои и вознесли их к небесам. В моей же душе творилось такое, что описать даже не в силах я. Последние слова об оскверненной гробнице апостола Петра так ранили мое сердце, что слезы брызнули из глаз моих, заслонив Божий свет. И я тоже воздел руку с обнаженным мечом и повторял святые слова папы. Потом вышли в толпу авиньские монахини и даже некоторые дамы из благородных, кои подвязались помочь монахиням, и на золотых блюдах вынесли они белые кресты из дорогой материи и нашивали их рыцарям, баронам и князьям на плащи их с великим почтением. И мне благочестивая монахиня нашила крест на плащ.
А потом раздался чей-то голос, не иначе Господом вдохновленный, и был он подхвачен рыцарями, что уже носили кресты на плащах своих: «ВОЗГЛАВЬ НАС, СВЯТОЙ ОТЕЦ!»
И папа наш, хоть и не старец, но уже умудренный годами, смиренно воздел руки к небесам и ответил: «Как же я оставлю чад моих на землях еретиков без благодати святого престола? Вас я поведу, дети мои, и победим мы богомерзких еретиков, а мирян возвратим в лоно Святой нашей Матери Вселенской Церкви!»
И ведь как жизнь наша поворачивается, судари мои, я ехал в Авиньо уже зная, что во исполнение вассальной клятвы, коию дал я своему сюзерену, пойду в Крестовый поход на еретиков. Думал я о многом, когда впервые собрал нас сюзерен и объявил, что порешили Генеральные штаты и государь наш. Думал я о славных сражениях и о добыче, коия, если то угодно будет нашему Господу, достанется мне. Ибо на земли вряд ли можно было рассчитывать мне в силу того, что небольшими землями владел я здесь и небольшой отряд приведу под знамя своего сюзерена. Однако добыча может быть немалой, а граф Лиможский, сюзерен наш, щедр к вассалам своим, ибо сам богат он и землями, и скотом, и шестью замками владеет он, и прочего имущества у него без счету, включая породистых коней и ловчих соколов.
Но в Авиньо нашло на меня такое благолепие, когда услышал я речи папы, что забыл на время и о тяготах предстоящего похода, и о добыче военной, и о возможном ранении, смерти или, не приведи Господь, пленении у еретиков. Вот что делает с грешным человеком святое пастырское слово!
Я уже сидел у костра, трапезничал и запивал свой походный обед разбавленным вином, когда прибежал посланец из стана моего сюзерена и сообщил, что после вечерни будет собрание всех верных вассалов графа Лиможского. «Хорошая весть!» — подумалось мне, и я пришел в еще более веселое расположение духа. Граф Лиможский сам был сюзереном Готфрида де Буолье, коий, как я уже сообщал вам, был одним из предводителей нашего крестового воинства.
