Королевство душ - [28]

Сукар закатывает глаза:

– Проваливай, Тэм. Не видишь, мы заняты?

– Бараса тебя ищет. – Тэм пожимает плечами. – Что-то насчет потерянных свитков.

– Двадцать богов, – говорит Сукар после глубокого вздоха. – Клянусь, мой дядя без меня безнадежен.

– Служитель Храма упоминает богов всуе? В этом священном месте? – Тэм хмурится, и его хитрая усмешка исчезает. – Это не сулит ничего хорошего.

– Заткнись, Тэм, – рявкает Сукар, затем делает поклон и спешит ответить на зов дяди.

Сукар исчезает из виду, и Тэм прислоняется к трону, на котором восседает ориша жизни и смерти. Ориша Фрам – это двойственность и равновесие. У его статуи две головы, которые призваны отразить текучую природу божества.

– Он не хотел участвовать в войне с Королем Демонов. – Тэм вскидывает подбородок и смотрит на Фрама. – Для Фрама жизнь и смерть – всего лишь разные стороны одной медали. Вот почему он отказал Ре’Меку и Коре в помощи. Вся эта двойственность – палка о двух концах… но в конечном счете Фрам присоединился к ним.

Я скрещиваю руки на груди:

– Никогда не думала, что ты станешь писцом. Ты слишком любишь арену.

– Я думал о карьере жандара, – он снова усмехается, – но мои истинные таланты лежат в сфере образования.

Он говорит это с таким сарказмом, что я смеюсь. Я уже собиралась списать его со счетов, но тут мне приходит в голову идея. Возможно, он поможет мне узнать о демонах больше.

– Вот и расскажи мне что-нибудь об оришах. Что-то, чего не знают большинство людей.

– Вселенная началась со взрыва. – Он свистит, вызывая гневные взгляды других посетителей в зале. – Можно назвать это Высшим Катаклизмом, но вариантов много. Думай о нем как о темной глубокой пустоте, которая разрушает и творит без начала и конца. На протяжении эонов первые ориши выползали из чрева Катаклизма и перерезали свои пуповины – если провести аналогию с людьми. Каждый ориша обладает какой-то частичкой Высшего Катаклизма. И подобно Катаклизму, ориши любят свои творения. – Тэм меняет позу, зафиксировав свой взгляд на Безымянной. – К несчастью для нас, любовь богов одновременно прекрасна и ужасна.

– Такой необычной трактовки происхождения мира я еще не слышала, – удивленно говорю я.

– Я немного приукрасил ее, – признается Тэм. – Я стал писцом не для того, чтобы излагать сухие факты.

– Расскажи мне о… Безымянной, – я показываю пальцем на статую, – только правду.

– Мы не говорим о ней. – Тэм качает головой и на мгновение замолкает. – Тут нечего рассказывать.

Мои глаза снова задерживаются на змеях. Здесь кто-то был… что-то, – говорила бабушка. – Кто-то, кому здесь не место. Может быть, это привет из далекого прошлого или зловещее предзнаменование будущего – я не знаю…

– Зеленоглазая змея. – Я сглотнула комок в горле. – Они символизируют демонов?

Тэм вздрагивает и смотрит на меня, приподняв одну бровь:

– Какой интересный вопрос.

– Почему? – спрашиваю я, уловив мрачные нотки в его голосе.

– Ориши так и называли демонов, – подтвердил Тэм. – Хоть демоны и принимали самые разные формы, у всех была одна общая черта: зеленые глаза.

Мой страх возвращается. Если отец прав насчет связи между видениями, то у меня есть ответ. Я знаю, что демону нужно от детей… и от меня.

Невозможно. Этого не могло произойти. Раса демонов погибла в войне с оришами – но вдруг один выжил? Или больше? Если демоны испытывают ненасытный голод по душам, то нет ничего более священного и чистого, чем ка детей.

8

Храм уже давно остался позади, но дыхание все не выравнивается. Я срезаю путь у священного дерева Гаэр, направляясь на Восточный рынок. Одинокое дерево с голыми изогнутыми ветвями стоит в переливчатой темной почве. Магия здесь такая густая, что ее можно пощупать. Я не задерживаюсь, но когда прохожу мимо, ветви дрожат. За пределами Всемогущего храма нет другого места, где было бы столько магии. Каким же могущественным был первый жрец Ка, что смог обмануть смерть, пустив корни и превратившись в дерево?

На Восточном рынке я вижу стайки фамильяров, роящихся там и тут, словно кто-то разворошил осиное гнездо.

Целыми сотнями они скользят среди толпы, собаки воют на них, а большинство людей по-прежнему ни о чем не подозревают. Они вытягивают тепло из воздуха, и даже в жаркий полдень на рынке как будто сквозит. Солнце скрылось за облаками – редкое явление в Тамар, где всегда жарко. Неужели Ре’Мек тоже чувствует происходящее?

На первый взгляд все выглядит нормально. Люди ходят по рынку в поисках лучшей цены, и торговцы предлагают товар подешевле, чтобы привлечь покупателей. Дети постарше отбивают бодрый ритм, пританцовывая на перевернутых деревянных ящиках, и люди бросают в чашу перед ними медные монеты. Но что-то дурное гудит в толпе, как электрическое напряжение перед ударом молнии. То и дело вспыхивают драки. В происходящее вмешивается городская стража. Меня осенило.

Сегодня рынок полон амулетов ориши Кива. И это через день после того, как люди узнали о похитителе. Когда я была маленькой, выпуклое лицо Кивы и его косые глаза пугали меня. Но он защищает невинных. Люди носят его амулеты, когда болезнь проносится по городу или когда урожай скуден. Спрос на его амулеты говорит о страхе.