Королевский выкуп. Последний рубеж - [16]

– Джоанна, чем я провинилась перед ним?

– Ничем! Почему ты так спрашиваешь, Беренгария? Вспомни, когда мы расставались в Акре, он сказал, что раз Филиппу потребовалось четыре месяца, чтобы добраться домой из Святой земли, то будь он проклят, если не управится за три, и обещал, что вернется вовремя и отпразднует с тобой Рождество. Разве так говорил бы мужчина, недовольный тобой?

– Нет… но мужчина, которого я оставила в Акре, не похож на того, кто писал эти письма. В Святой земле он тратил много усилий, чтобы я была всегда рядом с ним, перевез нас из дворца в Акре в лагерь армии в Яффе, взял нас с собой в Латрун. А теперь… теперь ему, кажется, безразлично, воссоединимся ли мы когда-нибудь.

– Беренгария, это определенно не так!

Испанка не обратила внимания на протест Джоанны.

– Я слушала рассказ Гийома о возложении короны в Винчестере и думала лишь о том, что мне тоже следовало там присутствовать. Я должна была находиться в том северном нефе рядом с его матерью, а не оставаться в сотнях миль от супруга и выслушивать этот рассказ из вторых уст.

– У него не было времени послать за тобой, дорогая. Все произошло очень быстро, всего через пару недель после взятия Ноттингемского замка.

– Если бы я ждала Ричарда в Лондоне, Джоанна, времени хватило бы. Или если бы сопровождала супруга в Ноттингем, как его мать. – Беренгария невесело улыбнулась, видя, как Джоанна расстроена, и понимая, что золовка снова старалась ее защитить. – Епископ Гийом рассказал мне о письме от епископа Лондонского, где тот уверяет, что королева Алиенора присутствовала при осаде.

Джоанна не знала, что и сказать. Поведение брата было ей понятно не больше, чем его жене, но она была уверена, что чем скорее супруги воссоединятся, тем лучше. Потом она улыбнулась, потому что в голову ей пришла идея.

– Мать пишет, что они собираются отплыть из Портсмута, а значит, высадятся в Барфлере. Мы можем встретиться с ними там, Беренгария!

– Нет.

– Почему нет? – удивилась Джоанна.

– Я не стану бегать за ним. Когда Ричард пошлет за мной – я приеду. А до тех пор буду ждать здесь.

Джоанна очень старалась убедить Беренгарию поехать в Барфлер, но невестка оставалась непреклонной. Джоанна понимала, что большинство людей сочло бы Беренгарию идеальной женой – немногословной, преданной и почтительной. Только откуда было им знать, какой упрямой могла она быть. Или надменной. Джоанна решила попробовать позже, но если Беренгария твердо решит остаться в Пуатье, она поедет в Барфлер без нее. Ей нужно увидеться с матерью. Нужно увидеться с братом. И еще нужно выяснить, почему ему так безразлично воссоединение со своей молодой королевой.

* * *

Захватив Эвре, французский король передал его союзнику, и в этот дождливый вечер в начале мая Джон находился в замке. Торопливо шагая по узкой, утопающей в грязи улице, Дюран выругался, проклиная ветер, сорвавший с головы капюшон, потом выругался снова, когда дорогу преградил назойливый попрошайка. Не сразу ему удалось найти убогую маленькую таверну, спрятанную в переулке недалеко от реки. Коптящие светильники на стенах едва рассеивали царящий в зале мрак. Он помедлил в дверях, давая глазам привыкнуть, а потом разглядел за столом в темном углу человека, ожидающего его.

Дюран скользнул на скамью рядом с Джастином де Квинси, знаком велел служанке принести вина.

– Славную лачугу ты выбрал для нашей встречи, – сказал он. – Что, подходящего свинарника не нашлось?

– Я и присмотрел один, – сказал Джастин. – Хотел, чтобы ты чувствовал себя как дома.

Улыбки, которыми они обменялись, были прохладнее дождя над Эвре. Эти двое были очень разными – Джастин намного моложе, смуглый и крепкий, настороженный, а Дюрану перевалило за тридцать, держался он вальяжно, а светлой мастью напоминал викинга. С первой встречи они невзлюбили друг друга, но им часто приходилось работать вместе, потому как оба были людьми королевы, и что их объединяло, так это полная и безоговорочная преданность Алиеноре.

Сообщение Джастина было иносказательным и устным, поскольку передавать информацию в письменном виде было слишком рискованно.

– Каковы шансы вернуть в загон заблудшего барана? – спросил он, понизив голос сильнее обычного.

– Этот особенный баран бродит где ему вздумается. Но я постараюсь выследить его. А когда поймаю, куда его везти?

– На рынок в Лизье.

Дюран кивнул, потом оттолкнул скамью, поскольку услышал все, что хотел узнать. Попрощаться с Джастином он не удосужился, как и заплатить за выпитое. Джастин уронил на рассохшийся дощатый стол пару монет и одновременно смотрел, как его собеседник направляется к двери, растолкав при этом двух только что вошедших посетителей. Те начали было возмущаться, но, присмотревшись к Дюрану, решили отступиться. Джастин не удивился проявленной ими осторожности – однажды он слышал, что Дюрана охарактеризовали как «человека, рожденного пить на пару с дьяволом». Ручной волк Алиеноры привык к угрозам и дворцовым интригам, но де Квинси не мог отрицать ни его смелости, ни остроты ума. И то и другое необходимо, чтобы прожить так долго в двойной игре, ведь если Джон обнаружит, что его водили за нос, то, как подумалось Джастину, даже такому, как Дюран, останется только посочувствовать.