Королевский выкуп. Капкан для крестоносца - [116]

Увидев, что Ричард его понимает, Генрик с облегчением уселся верхом на стул, нетерпеливо отбросил прядь светлых волос с синих, как небо, глаз.

– Дядя Ричард… Я должен кое-что сказать, и тебе это не понравится. Я получил письмо от сестры с признанием, что ее муж принял участие во вторжении французского короля в Нормандию. – Увидев, как поджались губы Ричарда, он поспешно добавил: – Рихенца пишет, что у Жофре не было другого выбора, ведь Филипп его король, но она очень этим расстроена. Что мне передать ей в ответном письме?

– Скажи, что я не виню ее, – ответил Ричард, делая ударение на последнем слове, и тем дав Генрику понять, что Жофре не так повезло. Ричард не слишком удивился измене Жофре, но все же был уязвлен, тем более что понимал – за ним последуют и другие.

Генрик тут же подтвердил его опасения, назвав имена нескольких баронов, присоединившихся к французам, и в том числе двоих, сражавшихся рядом с Ричардом в Святой земле.

– И это еще не самое худшее, дядя. Рихенца говорит, что ты потерял замок Жизор. Кастелян предал твое доверие, сдав замок французскому королю.

Ричард ожидал возможных измен, но не такой. Он ссутулился в кресле. Трудно сказать, кого он сейчас ненавидел сильнее: вероломного лизоблюда, который сдал Жизор, французского короля, столь же бесстыдного, сколь и трусливого, или это дьявольское отродье Генриха.

Генрику страшно не нравилась роль гонца, приносящего дурные новости, и потому добрые вести от Рихенцы он приберег напоследок в надежде, что они смягчат горечь.

– Однако, дядя, король Франции потерпел серьезную неудачу при осаде Руана. Граф Лестер не только не дал захватить город, но впридачу еще и выставил Филиппа дураком – открыл ворота и бросил вызов, предлагая войти, если тот посмеет. Филипп не решился и удрал, поджав хвост!

Уловка сработала – Ричард разразился смехом:

– Я бы все отдал, чтобы такое увидеть!

Потом он поделился с племянником парой историй про подвиги графа Лестера в Святой земле, и когда его пригласили в большой зал на встречу с германской знатью, пребывал уже в гораздо лучшем расположении духа. Он поднялся, кивком подозвал стражу, словно по-прежнему имел право приказывать, и мысленно дал обет показать Филиппу, что даже будучи пленником, способен дать отпор предательству французского короля.

* * *

Присутствовали все германские мятежники, кроме зятя Ричарда, но верховодили всем герцоги Брабантский, Лимбургский и Богемский, а также архиепископы Кельнский и Майнцский. Ричард не был склонен доверять Генриху Лимбургскому, поскольку тот не исполнил свой обет отправиться сражаться в Святую землю, но проникся мгновенной симпатией к его племяннику – Генриху Брабантскому. Также Ричард с радостью заметил племянника архиепископа Кельнского – Адольфа фон Альтена: ему понравилась прямота и храбрость пробста во время суда в Шпейере.

Обмениваясь любезностями с герцогом Оттокаром Богемским, король не мог не ощутить иронию встречи при этих обстоятельствах, потому что изначально он надеялся найти убежище в Моравии, герцогстве брата Оттокара. С тех пор прошло всего пять месяцев, но казалось, будто это было давным-давно – столько всего случилось за это время.

Когда все расселись в соларе дворца за длинным столом на козлах, Ричард предложил услуги своего клерка Фулька в качестве писца. Капеллан Ансельм начал собрание с молитвы. Короля воодушевляло, что его хотя бы согласились выслушать. Однако он знал, что потребуется все отпущенное ему красноречие, чтобы убедить мятежников заключить мир с человеком, которому они не доверяют и которого ненавидят.

Ричард начал с того, что выразил соболезнования герцогам Брабанта и Лимбурга – брату и дяде убитого епископа Льежского, а потом решил не ходить вокруг да около, а нырнуть сразу в омут с головой, и заявил:

– Хочу быть с вами честным насчет своих мотивов. Я не пытаюсь положить конец вашему восстанию потому, что всегда старался быть миротворцем, и уж конечно не потому, что желаю избавить Генриха от проблем. Мирное разрешение вопроса в моих интересах, но я полагаю, что и в ваших тоже. Когда я приведу свои доводы, вы, надеюсь, согласитесь со мной.

Он сделал паузу, чтобы оценить произведенный эффект. Взгляд Германа, ландграфа Тюрингии, открыто выражал недоверие, что неудивительно, поскольку он был давним врагом зятя Ричарда, Генриха Льва. Остальные выглядели скорее заинтересованными, чем сомневающимися.

– Не знаю, слышали ли вы про то, что в следующем месяце император хочет встретиться в Вокулере с королем Франции.

По лицам присутствующих стало понятно, что до большинства эта весть пока не дошла.

– Уверен, вы слышали, что как раз когда я находился под судом в Шпейере, король Франции храбро объявил Англии войну. Филипп – опасный враг, особенно если его противник сражается за Христа в Святой земле или находится за сотни миль в германской тюрьме. Он знает, что не может и надеяться победить меня на поле битвы, поэтому делает все возможное, чтобы помешать мне обрести свободу. Он пообещал уплатить сумму не меньше любой, которую соберут в Англии, но понимает, что Генриху намного проще и безопаснее принять английский выкуп, и потому я боюсь, что на встрече в Вокулере Капет предложит Генриху военную помощь в подавлении вашего восстания. А в благодарность за эту бесценную помощь Генриху нужно будет всего лишь выдать меня французам. Если это произойдет, я покойник. Но и вам это не сулит ничего хорошего. На западе вас будут ждать французы, на востоке – Генрих. Они зажмут вас в клещи. Я могу сказать, что сейчас у вас есть шанс нанести поражение Генриху и даже свергнуть его. Папе, возможно, хватит духу признать вашего нового кандидата, если его победа станет свершившимся фактом. Полагаю, эта честь принадлежит вам, милорд. – Ричард кивнул в сторону герцога Брабантского. – Но если в эту драку ввяжутся французские войска, то все изменится, и чаша весов решительно склонится в пользу Генриха. Я изучал карту – большая часть ваших замков расположена в Рейнской области, так? Двум армиям будет легко взять вас в клещи, и последствия могут быть ужасными. Если честно, ни Генрих, ни Филипп не кажутся мне новым воплощением Цезаря, но вам придется биться на два фронта, чего сильнее всего опасается любой полководец. Вас просто задавят числом.