Королевский корсар - [29]
В этом месте лорд Хардуэй вежливо заметил, что пора бы переходить от рассказов о жизни земной к описаниям жизни морской.
— О да, сэр.
И Уильям самым подробным образом изложил историю своей злополучной поездки в Бристоль. Тяжело вздохнул, упоминая о горькой судьбе болезненного брата Энтони, упомянул о его предсмертных советах и сослался на эти советы как на причину того, что он бросился в лукавые объятия первого попавшегося француза, оказавшегося столь недобросовестным человеком.
— Это было в бристольском порту?
— Именно так, сэр.
— Вы не могли бы поподробнее описать чиновников, участвовавших в сделке?
Уильям описал.
Лорд Хардуэй поглядел на полковника Маллина. Тот плотоядно улыбнулся.
— Я слышал разговоры о том, что эти конторские крысы берут взятки, но чтобы прямое предательство… Я займусь этим делом, милорд.
Уильяму было велено продолжать.
— Осталось рассказать совсем немного, джентльмены, — уверил Кидд и невольно обманул, потому что описание дальнейших приключений получилось отнюдь не кратким.
Пришлось остановиться на своем нелегком матросском существовании, сидение в мешке тоже нашло свое место в повествовании. Описал он и бой, которого не видел. И дележ денег.
— Сколько их там было?
— Целый сундук.
— То есть половина сундука находится сейчас у матросов? — поинтересовался Керр.
— Не знаю, джентльмены, может быть.
— А вторая половина была похищена дикарями?
В этом месте Уильям Кидд солгал. Не из корысти. Разумеется, он не рассчитывал когда-либо тайно вернуться на Мадагаскар и вынуть ящик с могольским золотом из-под камней. Не собирался он доставать и грандиозный алмаз со дна вымоины, вечно принимающей струю водопада. Насчет этих сокровищ у него сложилось вполне определенное и очень твердое убеждение: они могут принести только вред. Они уже погубили уйму народа, их не смогли удержать в руках люди, обладающие громадными кораблями и многочисленной охраной. Куда уж ему, неженатому, великовозрастному балбесу, которого может обвести вокруг пальца любой француз.
Надо держаться от всего этого подальше. Только так можно перехитрить опасность, которая таится в золоте и драгоценностях.
Уильям Кидд солгал.
Солгал с легким сердцем.
Он сказал, что все золото досталось дикарям.
— Можете спросить у старшего помощника Каллифорда, они сожгли всю деревню, перерыли все. Ничего не нашли.
— А ты в это время играл роль дикарского бога? — усмехнулся лорд Хардуэй.
— Эти несчастные решили, что такая роль как раз по мне. Да простит мне Господь мое невольное прегрешение.
Лорд Хардуэй снова усмехнулся:
— Я думаю, простит.
Легко заметить, что о камне Уильям вообще не упомянул. Сыграли тут свою роль и зловещие советы Базира.
Мусульманин, кстати, тоже был вызван и допрошен.
Ему хватило благоразумия не упоминать о том, что «Порт-Ройял» сначала был атакован и изувечен именно «Блаженным Уильямом». Он все списал на французов. Разумеется, мусульманин не столько заботился о головах Каллифорда и остальных пиратов, сколько о собственном душевном спокойствии. Если бы эти благородные джентльмены узнали о «Посланце небес», то расспросам, а может быть, и расспросам с пристрастием, не было бы конца.
Услышав название «Порт-Ройял», господа в париках насторожились, но Базир был внимателен и не проговорился. Сыграл до конца роль маленького торгового чиновника.
Лорд Хардуэй сверлил его взглядом.
Полковник Маллин задавал каверзные вопросы. Все оказалось напрасно.
— Уведите его.
Мусульманин оказался там же, где располагались все прочие допрашиваемые. На люке порохового погреба. Под охраной восьми мушкетеров.
Стоял тихий, теплый вечер. Покрикивали чайки, на мгновение показываясь над фальшбортом. Покрикивали матросы, драящие палубу. Хлопали паруса над головой.
— Тяни снасть! Эка страсть! Длинный трос, хоть ты брось! Молодцы! За концы! Мясо — дрянь! Куртки — рвань! В рубцах спина! Вот те на! Косы рыжи! Спины пониже! Налетай, народ! Перекладина ждет! И стар и млад! И все подряд! Тяни, крепи, на весь свет вопи! — напевал приятный голос где-то на носу.
Но распеться не дали, боцман, свистя, помчался на голос. Не дело петь пиратские песни на королевском галионе.
Каллифорд и Берджесс мрачно усмехнулись.
— В самом деле, перекладина нас уже дожидается, иссохла вся от тоски, правда, Роб?
Каллифорд дернул щекой:
— У меня есть тайная надежда, что нас все-таки расстреляют.
— Почему это, Роб?
— Мы как-никак офицеры, Сэм.
Берджесс не удержался от нервного смеха.
— Вы что, думаете, они нам поверили? — поинтересовался Мэй.
В ответ на этот вопрос засмеялся Каллифорд:
— А что бы ты сделал, выслушав всю ту бредятину, которую мы несли?
— Странно, что они вообще нас слушали до конца. Лично я бы не стал этого делать.
Мэй наморщил лоб и тоскливо посмотрел вдаль:
— Ты прав, Сэм. Какие мы все-таки идиоты!
В это время в большой каюте шло весьма оживленное обсуждение слышанного. Высказывались самые разные мнения, итог подвел лорд Хардуэй:
— Если бы эти джентльмены попались мне в руки еще каких-нибудь четыре месяца назад, они бы уже благополучно калились на солнышке. Сейчас обстоятельства изменились. Разделяя чувства сэра Вудфорда, я сделаю то, чего требует от меня мой долг.
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.
