Королевский казначей - [142]

— Не обязательно. — Губернатор начал медленно жевать копченого угря, который был его любимым угощением на завтрак. — Приказ говорит, что мы не должны применять пытки, и я его трактую следующим образом: не использовать орудия пыток в специальной пыточной камере.

Гуффье нетерпеливо перебил дружка:

— Август, вы что, пытаетесь учить меня, как следует интерпретировать официальный язык?

Губернатор хитро усмехался.

— Нет, Гийом. Я пытаюсь вам объяснить путь, который может привести нас к данной цели и не нарушить королевского приказа. Мы можем использовать другие формы принуждения, и они могут оказаться не менее эффективными.

— Мудрый Август, постарайтесь объяснить мне все более понятно.

— Все дело в камере, — сказал губернатор, с проснувшимся аппетитом набрасываясь на еду. — Камера может быть настолько неудобной и ужасной, что она станет действовать на нервы и здоровье девицы — тогда и добьемся своего, не применяя пыток! Конечно, этот метод более медленный, но… мой милый Гийом, зато он весьма верный!

Гуффье начал обдумывать предложение.

— У вас есть клетка? — наконец спросил он.

— Конечно. Я только что собирался вам это предложить.

Валери отвели в камеру на нижнем этаже башни Мелю-зин. Камера была большой, светлой, с хорошим свежим воздухом. Более того, там была, можно сказать, элегантная обстановка: кровать под балдахином, подушки с белыми льняными наволочками. На кровать можно было взобраться по лесенке с вышитыми панелями. В камере также находилось мягкое кресло с подставками для ног и с красивыми резными подлокотниками, а также комод. На стене висело распятие, на окне стояли горшки с цветами. Камера явно предназначалась для высокопоставленных арестантов.

Девушка вошла туда, дрожа от страха, она и не подозревала, что сам король запретил пытать ее. Увидев роскошную обстановку, Валери немного успокоилась. Она огляделась и сказала:

— Какая прекрасная комната! Главный надзиратель покачал головой:

— Погодите, мадемуазель, я покажу вам, что находится за занавесками.

Валери только теперь обратила внимание на тяжелый, коричневого цвета гобелен, висевший на стене. Девушка побледнела и прошептала:

— Что это такое, уважаемый надзиратель?

Он откинул занавеску — и Валери прижала руку к губам, чтобы подавить крик ужаса. За гобеленом стояла клетка с широкими железными прутьями, на дверце висел огромный замок. Над клеткой висели две таблички с надписями: «Признавайся во всем — или будешь страдать» и «Бог отвернулся от тебя». Пропорции клетки были тщательно продуманы: заключенный не мог там ни встать в полный рост, ни лечь. Ему оставалось лишь сидеть, прижав колени к подбородку, или лежать в позе эмбриона.

Надзиратель открыл дверь клетки и сказал:

— Мадемуазель, войдите внутрь.

Валери оглянулась, чтобы еще раз увидеть красивую комнату, посмотрела на ужасную клетку и сказала:

— Мне следовало сообразить: у них отсутствует доброта и чувство справедливости.

Гийом Гуффье и Август де Ленвэр вскоре появились в комнате и увидели, что девушка сидит в клетке за решеткой, положив голову на колени, на ее лице было выражение ужаса и удивления.

Август де Ленвэр промокнул под носом надушенным платочком, подошел к клетке и взглянул на Валери.

— Мадемуазель, было решено проверить, насколько вы упрямы, не применяя средств, находящихся в камере пыток, в которой вы уже побывали.

— Да, сударь, — сказала Валери, начиная дрожать.

— Но мы постараемся выбить из вас правду. Вы останетесь здесь и не будете выходить отсюда, если даже вам станет плохо или вы сильно заболеете. Так будет до тех пор, пока вы не пожелаете говорить. Вам все понятно?

— Да, сударь.

— Я бы посоветовал вам побыстрее удовлетворить наши требования. Если вы проведете в клетке много времени, это отрицательно скажется на вашем здоровье.

Гийом Гуффье был очень доволен. Он и не желал скрывать этого.

— Я думаю, мой дорогой Август, — заявил садист, — нам не стоит задергивать занавеску. Пока мадемуазель находится в этой неудобной клетке, она сможет любоваться мягкой постелью, удобным креслом, видеть в тазике прохладную воду и полотенце, которыми можно вытереться после освежающего мытья. Ведь все это будет ей предоставлено, как только она проявит сознательность.

Глава 3

1

Жак Кер заканчивал завтрак, когда заскрипела дверь и в камере появился губернатор.

Август де Ленвэр был очень нарядно одет. Поверх синего камзола был накинут белый плащ, в шляпе торчало белое перо. Он зацепился пальцами за пояс и огляделся вокруг. Де Ленвэр увидел яркий свет, льющийся из окна, обратил внимание на чистоту и порядок в камере.

— Вы живете в приличных условиях, — сказал он неприязненным тоном, явно давая понять, что это ему не нравится. — Но так будет уже не долго. Я пришел сказать, Жак Кер, что суд над вами начнется сегодня же, через полчаса. Наверное, вам захочется привести себя в порядок, прежде чем вы появитесь внизу.

Кер недоуменно смотрел на губернатора.

— Суд начнется сегодня! — воскликнул Кер. — Но, господин губернатор, этого не может быть!

— Я вам сказал правду, и вы это скоро поймете!

— Вам и судьям известно, что меня об этом не предупреждали.