Королевский гамбит - [72]

Мне надо было не только сообщить новые сведения о графе, хотя конечно же я сразу перескажу все Леонардо, как только отыщу его. У меня было еще одно дело, совершенно забытое мною в дневной сутолоке. Я вернусь в мастерскую и посмотрю в моем сундуке с вещами, не оставил ли, как предположил учитель, что-нибудь среди них мой ночной посетитель.

Сейчас я полагала, что моим ночным гостем мог быть Ренальдо, ибо я считала его довольно отважным, способным незамеченным пробраться в замок. Также мне стало казаться, что, преследуя меня, он просто пытался поговорить со мной, а не причинить мне зло. Ибо, если, как было сказано в неподписанном письме посланника, будущие убийцы должны быть устранены, он, вероятно, узнал о том, какая судьба постигла его приятеля, и испугался за собственную жизнь.

Конечно, я могла ошибаться. Не исключено, что Ренальдо и впрямь разделался со своим другом Лоренцо и собирался, выполняя договор, убить архиепископа и всех, кого потребуется!

Как только позволила вежливость, я распрощалась с синьором Луиджи и вернулась в мастерскую. В это время она была пуста, но я знала, что подмастерья скоро придут, потрудившись днем над фреской в трапезной замка. Собравшись, они отправятся на кухню, где поужинают. Мне следовало быстро осмотреть вещи, чтобы те, кто придет раньше, не застали меня за этим занятием.

Осмотр пожитков занял у меня всего несколько минут. Я с облегчением убедилась, что флорины, подаренные мне батюшкой, по-прежнему надежно спрятаны в носке поношенной туфли. Все было на месте, хотя небольшой беспорядок в вещах убедил меня в том, что мне не приснилось, будто кто-то рылся в них без моего ведома. Также я не нашла среди моих скромных пожитков ничего лишнего, так, во всяком случае, мне показалось сначала. И только вновь складывая жакет, свисавший в ту ночь из сундука, я заметила, что один из рукавов вздулся.

Я снова вытащила его и, просунув руку внутрь рукава, нащупала завернутый в ткань тугой комок. Нахмурившись, я вытащила и с недоумением уставилась на него, ибо это была не ткань, а кусок мягкой кожи желтого цвета. Более того, это была, видимо, сложенная перчатка, принадлежащая, судя по изящной форме, женщине. Кожа была какой-то жесткой, поэтому я с немалым трепетом развернула ее.

Сначала мне показалось, что ее хозяин случайно уронил ее в емкость со свежей темперой, ибо какая-то ржавая жидкость пропитала всю кожу. И тут я поняла, что держу в руке перчатку, обильно забрызганную кровью. Возможно, графа?

Вскрикнув, я от волнения выронила этот ужасный предмет. Мне представилось, как с перчатки капает кровь. Разумеется, это была та самая перчатка, принадлежавшая тому — нет, той женщине, — которая убила графа Феррара! Мои помыслы тут же обратились к графине Мальвораль, которую я охотно записала в убийцы. Даже если она и не всадила нож, то была, и вот тому доказательство, свидетелем убийства. Но кто спрятал столь страшную реликвию в моем сундуке — и зачем?

И прежде чем догадка осенила меня, я услышала звонкие голоса и хохот входящих в мастерскую учеников. Торопливо схватив окровавленную перчатку, я завернула ее в ткань, которую носила прежде под жакетом, а затем, спрятав сверток под ворохом одежды, захлопнула крышку сундука.

— А, Дино, вот и ты, — воскликнул Константин, когда я встала и стряхнула пыль с колен. — Если ты сегодня больше не нужен учителю, почему бы тебе не поужинать с нами, а?

— С удовольствием, — ответила я.

По правде говоря, мне хотелось, чтобы привести мысли в порядок, хотя бы час провести в обычной дружеской беседе. Впрочем, за трапезой с Константином и остальными подмастерьями царила не такая непринужденная атмосфера, как я рассчитывала. Еще стоя в очереди, мы услышали, что слух о снятии запрета герцога на выезд из замка оправдался.

— Говорят, все знатные гости укладывают вещи в сундуки, готовясь отбыть отсюда с первыми лучами солнца, — сообщил Паоло и хихикнул. — Предсказываю, завтра утром состоится исход библейского масштаба.

— Полагаешь, по ним будут плакать? — высоким голосом проговорил Витторио. — После трапезы я намерен прогуляться за воротами замка — поскольку имею право. О, не волнуйся, Константин, — присовокупил он, когда старший подмастерье сурово посмотрел на него. — Всего несколько минут, затем вернусь и займусь уборкой.

Все вдруг заговорили, я же навострила уши, услышав известие об отъезде одного гостя, архиепископа Милана, который сообщил, что отправляется через два дня в Рим. Всех обитателей замка заинтересовал его прощальный жест. Едва мы уселись с мисками за стол, Давид сказал:

— Говорят, его преосвященство отправится завтра ночью в закрытый сад. Он будет на коленях молиться до утра за свой народ, как Господь в Гефсиманском саду, — восхищенно воскликнул он.

Меня же охватила тревога. Всего несколько дней назад в этом саду нашли убитого графа Феррара. Неужели священнослужитель случайно собирается провести ночь в молитве в том же месте?

Пока остальные обсуждали достоинства многочасового стояния на коленях, я ломала голову над тем, что заставило архиепископа решиться на такой шаг, особенно после того, как мы с учителем только вчера предупредили его. Разумеется, он должен был понимать, что при подобной публичной демонстрации благочестия, тем более ночью и в одиночестве, на его жизнь могут попытаться покуситься. Посланнику и его соотечественникам больше не представится случая выполнить порученное дело, ибо в Риме архиепископ будет под надежной охраной.