Королевский гамбит - [16]

— Вот он — майор! Идет, — девушка опять склонилась над аппаратурой. — Скоро выезд, а мне вот еще обмотку на катушках надо проверить. Вы разведчик?

— Из разведки…

— Полянский? Майор разговаривал с капитаном о каком-то Полянском. Капитан хвалил того очень и обещал прислать к нам на помощь! Я и подумала, что вы — Полянский. Жаль, что ошиблась.

— Нет ошибки, — окончательно смутившись, проговорил Николай. — Я самый Полянский и есть. Только хвалить-то меня не за что…

Начальник агитмашины, легко взобравшись в крытый фанерой кузов, вопреки уставным правилам, обратился к разведчику по-граждански:

— Пришли, Николай Андреевич? Замечательно, замечательно! Вас рекомендовал мне командир разведроты как смелого и находчивого человека. У меня к вам одна просьба. Вы, голубчик, установите репродуктор поближе к фашистским позициям, чтобы немцы прослушали всю нашу передачу от слова до слова.

— Будет сделано, товарищ майор!

— Вот и прекрасно! Люся, аппаратура готова?

— Готова, товарищ майор!

По лощинам и оврагам, переваливаясь в темноте на ухабах, машина пробиралась к реке. Почти у самой цели пришлось переждать короткий артналет.

Николай почему-то думал, что его спутники не приспособлены к фронтовой обстановке. Но понаблюдав, как они хладнокровно переносят вихревую встряску, изменил свое мнение.

Скоро уже совсем стемнело. Агитмашина на предельной скорости проскочила изрытый снарядами участок лесной дороги и свернула в овраг близ передовой. Николай закинул на спину катушку с кабелем, взял под мышку репродуктор и, обогнув болотистую низинку, вошел в прибрежные камыши. Ему хотелось выполнить поручение как можно лучше, признаться, даже сверх лучше, чтобы знали о разведчиках из дивизии Бурова, как о смекалистых и находчивых ребятах, чтобы эта девушка с удивительными глазами всегда помнила о бесстрашных “лесных призраках”, способных на любое дело.

Излучина реки давно была знакома ему. Еще до злополучного поиска он обратил внимание на то, что сильное течение от конца песчаной косы ударяет в противоположный берег, в глинистый обрыв, на котором сейчас были расположены вражеские траншеи. “Так мы и сделаем, — подумал Николай, отвечая каким-то своим соображениям. — Соорудим установку”. Отыскал в плавнях два заостренных кола, привязал поверх доску, намертво прикрепил к ней динамик и, разматывая постепенно шнур, пустил “суденышко” по течению. Струя подхватила плот и со всего разгона острия кольев впились в противоположный глинистый берег.

— Все в порядке. Можно агитировать, — сказал Николай, возвратившись к машине. — Послушать разрешите?

— Вы знаете немецкий? — удивилась девушка. — Впрочем, разведчики — народ образованный…

Николай промолчал.

Майор приблизился к микрофону и несколько раз повторил:

— Ахтунг! Ахтунг! Ахтунг!

Затем он передал новости, рассказал о том, как после великой битвы на Волге Красная Армия захватила инициативу и развернула широкое наступление по всему фронту, от Ленинграда до Кавказа, разгромив сто двадцать гитлеровских дивизий и сведя на нет успехи врага, достигнутые летом и осенью 1942 года.

Вражеский берег молчал. Казалось, не только люди, но и земля, и лес, и сонная река настороженно прислушиваются и жадно впитывают каждое слово. Потом где-то вдалеке заухала тяжелая артиллерия. Высоко в небе затарахтел невидимый самолет. Над рекой повисли осветительные ракеты. И сразу же дробно ударили пулеметы.

— Началось, Николай Андреевич! Как бы не заглушили наш громкоговоритель.

— О радиов щателе, товарищ майор, не беспокойтесь, — заверил Николай. — Провод под водой, динамик — на той стороне под берегом, в круче…

— На той стороне?!

— Под носом. Артиллерией его не взять, пулеметами тоже. А коли вздумают немцы радио ваше гранатами закидать. Это самый надежный и верный способ, но ведь наши пехотинцы не дремлют, следят за тем берегом. Мой землячок, солдат Коробов, не проморгает, не промахнется. Специально наблюдает. Я его предупредил.

В село Полянский вернулся поздно, но не лег спать, а устроился на улице, у дощатой стены риги, на ворохе душистого сена и, освещая электрическим фонариком неровные карандашные строчки, принялся за чтение федотовского письма.

“До скорого, Коля! — писал Демьян. — Ухожу в гости. Перед дорогой сказал мне Семененко, что больше не бывать вместе с тобой в разведках. Так и сказал: “Чую”. А чутье у него наиострейшее: возле командира роты парень-то находится. Не печалься, — служить везде можно. Главное, чтобы кривулей и зигзагов не было. Солдатская служба — легче не надо. Выбьемся в генералы — труднее будет. Да что я тебе объясняю: сам знаешь. Ты с комдивом теперь запросто разговариваешь, чай пьешь. Смотри, Колька, назначат в командующие, не забывай разведчиков. Среди них есть очень приличные люди. Взять, к примеру, меня. Всем вышел — и умом, и смелостью, и силой… Правда, быков на себе через реки не таскал, но дрова в мирное время домой доставлял исправно, без посторонней помощи.

Стой! О чем-то я еще хотел рассказать? Никак не припомню! О чинах? Конечно, о них. Так вот, слушай. Может, с глазу на глаз передать не доведется, так я на бумагу выложу.