Королевская охота - [32]

Конечно, она не смогла бы остаться. Он сам тут же прогнал бы ее. Но попытаться-то она должна была!

Росс понимал, насколько нелогичны его размышления. Они оба знали, что между ними ничего быть не может, и уже дважды соглашались с этой неизбежностью. Если кто-то увидит Кейт хотя бы рядом с его комнатой, не то что внутри, последствия будут катастрофическими для них обоих. Весть разлетится по двору со скоростью воробья, запутавшегося в стягах, что свисают с потолка главной залы. Их обвенчают тотчас же, не дожидаясь рассвета.

Что может быть хуже? Только если его, Росса, застанут у нее в покоях. В таком случае его запросто могут заковать в кандалы.

И тем не менее Росс думал об этом, сгорая от лихорадки. Как бы Кейт повела себя: одарила бы его ласковой улыбкой, заключила в объятья — или истошным воплем созвала бы весь двор? Если бы она не спала в одной комнате с сестрой, Росс не сдержался бы и попытался это проверить. Маргарет, не колеблясь ни секунды, привела бы охрану, а то и пометила бы его раскаленным утюгом. Каким же безнадежно одержимым надо быть, чтобы надеяться на расположение Кейт, когда ее сестра лежала на соседней кровати?

Он нуждался в женщине, в том-то все и дело. Период воздержания явно затянулся. Презрительно насмехаясь над лестью придворных дам, которые считали его варваром и рассчитывали на варварскую любовь, и брезгуя убогими девками, которые торговали собой на чердаках таверн и в переулках города, Росс словно бы принял бессрочный целибат. Он уже и не помнил, какой была его последняя женщина: кажется, это была Сэйди, дочь кузнеца, пропахшая вереском и ветром с залива Солуэй. Они накинулись друг на друга, как изголодавшиеся звери, в зарослях папоротника. Они изнемогали от страсти, задыхались, жадно поглощали друг друга, даже не притворяясь, что за этим телесным актом стоит нечто большее. А потом Сэйди просто ушла, на прощание улыбнувшись ему с явным удовлетворением на лице. Ее юбки покачивались в такт шагам.

Но в зыбких дневных фантазиях и ночных сновидениях Россу улыбалась Кейт, это ее юбки покачивались в такт шагам. Она уходила, а он оставался лежать на траве в чем мать родила — лежать и сожалеть, что она не осталась, не уснула рядом с ним. Росс никак не мог забыть ее поцелуй, он думал о нем в ночи — таком нежном, неумелом, робком. И Росс просыпался с неудовлетворенным стоном.

Вечером не то восьмого, не то девятого дня к нему явился посланник. Заслышав стук в дверь, Росс кое-как выбрался из постели и застыл, ухватившись за столбик кровати, чтобы в голове у него хоть немного прояснилось. На пороге его ожидал Лиам, его кузен — высокий дюжий мужчина с волосами цвета ржавых доспехов и улыбкой на пол-лица. От его мощных объятий заметно ослабевший Росс едва не упал; тогда кузен сгреб его в охапку и усадил на кровать.

— Ты, братишка, выглядишь как куча навоза, на которую стошнило драного кота, — как всегда дипломатично выразился он. — Что они тут с тобой делают?

После весьма продолжительного разговора о последних известиях Лиам покачал огромной башкой.

— Ну и дела! Этот Трилборн, конечно, обделен умишком, но хитрости ему не занимать. Думаешь, он собирался тебя почиркать?

— Наверное, хотя он не мог знать, что я застану его с леди Кэтрин. Просто ему представилась возможность навредить мне, и он ею воспользовался. Если бы я не защитился своим кинжалом, мне пришлось бы совсем худо.

— Он тебя, как я погляжу, боится.

— А еще он мечтает заполучить леди Кэтрин.

— Чтобы насолить Данбарам, понятно.

— Не только. Он действительно о ней вздыхает, да и от ее щедрого приданого не откажется, земельки там немало.

— И ты, значит, на пушечный выстрел его к ней не подпустишь.

— Я этого не говорил.

— А что тут говорить — у тебя на лице все написано. Но так нельзя, сам знаешь.

Да, Росс знал, но все равно разозлился, когда услышал это от кого-то другого.

— Ты за этим сюда приехал?

— Лэрд наш чуть на стенку не полез, когда получил письмо от твоего Генриха. Словно с цепи сорвался, грозился высечь тебя кнутом за интрижку с англичанкой. В итоге он поклялся, что отречется от тебя, если ты посмеешь сделать ее членом нашей семьи. Сказал, что в гостях у Генриха ты можешь наделать ей хоть целый выводок ублюдков, но чтобы к дверям церкви подходить с нею не смел.

— Отречется, значит, — фыркнул Росс.

— Женишься на ней — и можешь называть себя саксом. Лэрд заявил, что лучше тебе и вовсе помереть, чем возвращаться с этой дамочкой в поместье Данбаров. Одно из двух: либо старик и впрямь взбеленился, либо грозился впустую, чтобы никто не посмел его ослушаться.

— И ты, стало быть, привез Генриху официальный отказ?

Лиам засмеялся, похлопывая себя по коленке.

— Нет-нет, меня в эти дела никакими коврижками не заманишь! Слова старого лэрда в урочный час передаст какой-нибудь другой посланник. И слова будут следующие: лэрду нужно поразмыслить. Сам понимаешь, Якову эта идея пришлась по душе.

— Значит, король дал нам свое благословение?

— Ага. Он в полном восторге от мирного договора с Генрихом и готов на все, чтобы этот договор укрепить.

— Значит, хитрый старый черт оставил дверь открытой, но не потерпит, чтобы я в нее вошел?