Королевская кровь - [27]

— Где твоя миска? — прорычал он.

— Не знаю.

— Идиот! — Он небрежно замахнулся черпаком на принца, тот уклонился. Массивный медный ковш был размером с ладонь. Гном рявкнул: — Иди в барак и найди себе миску!

Смирившись, Ульвиан подчинился. Он искал везде, пока не заметил Дру, который, прислонившись к стене у бочки с водой, ел свой суп.

— Дру, — окликнул он, — мне нужна чашка. Где бы добыть ее?

Сильванести указал на очаг у южной стены. Ульвиан, поблагодарив его, пробрался через толпу к огню. Подойдя поближе, он увидел, что у очага командует тот самый Кагонести, что отшвырнул его от тележки с похлебкой.

— Чего тебе надо, маменькин сынок? — огрызнулся он.

— Мне нужна миска, — осторожно ответил Ульвиан.

Кагонести, которого называли Щепка, отставил в сторону еду и, вперившись в принца, произнес:

— Я милостыню не подаю, мальчик. Нужна миска — купи ее.

Сын Пророка растерялся. У него ничего не нашлось бы взамен. Все его ценности отобрали, когда он покинул Сильваност.

— У меня нет денег, — неразборчиво пробормотал он.

Вокруг раздался грубый смех. Ульвиан покраснел от ярости. Щепка вытер губы концом одной из своих косичек.

— Я вижу у тебя пару башмаков.

Ульвиан взглянул на ноги. Это были самые старые его башмаки, грязные, изношенные, но без дыр, с крепкими подошвами, — его единственная обувь.

— Мои башмаки стоят гораздо больше, чем глиняная миска, — жестко сказал Ульвиан.

Вместо ответа Щепка поднял свою чашку и продолжил есть, намеренно не обращая внимания на стоявшего прямо перед ним Ульвиана.

Принц пылал гневом. Что этот дикарь о себе воображает? Он уже собрался угрожать ему и сказать всем, кто мог его слышать, что он сын Пророка Солнца, но слова застряли у него в горле. Кто ему поверит? Его просто засмеют. Волна безнадежности захлестнула его. Никому нет дела до него. Никто и не заметит, жив он или умер. На какое-то кошмарное мгновение слезы выступили у него на глазах.

В желудке Ульвиана громко заурчало. Кое-кто из окружавших «ворчунов» хмыкнул. Прикусив губу, Ульвиан выпалил:

— Отлично! Башмаки за миску!

Щепка медленно поднялся. Он был одного роста с Ульвианом, но могучее телосложение и угрожающий вид словно делали его выше. Принц скинул башмаки и в одних чулках встал на холодный, грязный пол. Кагонести сбросил свои потрепанные сандалии и надел башмаки. Он долго топал ногами, чтобы поудобнее устроиться в новой обуви, и затем объявил, что башмаки ему подходят.

— А моя миска? — сердито напомнил ему Ульвиан.

Щепка засунул руку под свою койку, что стояла недалеко от очага, и вытащил щербатую керамическую посудину, покрытую голубой эмалью Ульвиан схватил миску и побежал к двери, вслед ему раздался взрыв грубого смеха. Но когда он рывком открыл дверь и кинулся наружу, оказалось, что гномы и тачка с едой исчезли.

«Ворчуны» все еще смеялись, когда несколько мгновений спустя Ульвиан вернулся. Он протиснулся через скопище людей к потрескивавшему огню, где сидел и грелся Щепка.

— Ты меня обманул, — прерывающимся голосом прошептал Ульвиан. Он боялся заговорить громко, чтобы не сорваться на крик. — Отдавай обратно мой башмаки.

— Я не торговец, мальчик мой. Я не занимаюсь обменом.

В бараке воцарилась тишина. В воздухе, казалось, сгущалась гроза.

— Давай обратно, — потребовал принц, — или я сам их возьму!

— Да ты и вправду дурачок! Как ты мне надоел! Иди спать, мальчик, и возблагодари богов, что я не вышиб из тебя дух, — сказал Щепка.

Сдерживаемый гнев Ульвиана прорвался наружу, и он совершил опрометчивый поступок — замахнувшись, размозжил пустую миску о голову Кагонести. Из уст присутствующих вырвался вздох. От удара Щепка покачнулся, но через мгновение снова пришел в себя и вскочил на ноги.

— Ну а теперь ты остался без башмаков и без миски! — выплюнул он и кулаком ударил Ульвиана в грудь.

Принц со стоном повалился на руки одному из зрителей, который с готовностью отпихнул его обратно к Щепке. Следующий удар кулака Кагонести пришелся в челюсть Ульвиану, и тот, вращаясь вокруг своей оси, отлетел к стене. Щепка последовал за ним.

Принц видел окружающее словно сквозь пелену красного тумана. Он чувствовал, что могучие руки схватили его за рубаху и оттащили от стены, на которую он опирался. На голову и плечи его обрушился град ударов. Каждый раз, когда его сбивали с ног, кто-нибудь поднимал его и снова отправлял обратно, навстречу новым побоям. Тщетно пытался он схватиться со Щепкой. Дикарь повел плечами и, высвободившись из его слабых рук, ударил прямо в солнечное сплетение.

— Хватит уже, Щепка, — вмешался Дру.

— Я должен прикончить его! — резко возразил Щепка.

— Он всего лишь глупый новичок. Оставь ты его, — уговаривал Дру.

— Тьфу! — Щепка плюнул в спину Ульвиану и, потерев болевшие суставы пальцев, вернулся на свое место у огня.

Дру оттащил почти потерявшего сознание принца к его кровати и свалил на нее. Лицо Ульвиана было изуродовано синяками и ссадинами. Левый глаз быстро скрывался под огромным опухшим веком. В конце концов, боль от полученных ран уступила место сну. Голодный и избитый Ульвиан погрузился в милосердную тьму.

Ночью кто-то стащил его чулки.

Барды и лжецы