Королевская кровь 10. Стальные небеса - [89]

Город и пространство перед рекой полностью зачистили к середине дня, и на окраине уже дымили костры — сжигали трупы и своих, и иномирян. Барон, мрачный, то и дело касающийся сигналок двух дорогих ему женщин, вымотавшийся настолько, что не смог открыть к лагерю Зеркало и трясся по лесным ухабам на грузовике с ранеными, все равно после прибытия зашел в лазарет — проверить, не нужно ли кому-то из его отряда боевых магов хоть немного докачать источники, — а затем только направился к своей палатке.

Виктории все не было. Он уже доел кашу, и помыл миску, и теперь пил чай, а жена не шла. Мартин ждал. Он знал, что Вики с десяток минут назад прошла сквозь его охранку, поставленную вокруг лагеря. И скорее всего она тоже сначала заглянет в лазарет. А потом уже придет к нему.

На бревне, заменявшем барону лавку, стояла еще одна миска, заботливо накрытая тарелкой с толстыми ломтями хлеба и масла; парила кружка с терпким чаем, ждала своей участи банка со сгущенным молоком. И маленькая коробка шоколадных конфет, которую сунула ему мать спасенных ребятишек из Льенпордта.

В темноте раздались шаги. Он поднял голову и улыбнулся. Вики, пропыленная, похудевшая, в военной форме, остановилась у дерева, к стволу которого был привязан рукомойник, и ожесточенно мыла руки, а затем плескала водой себе в лицо. И пусть под глазами у нее залегли синяки, пусть волосы были коротко острижены — она убрала их почти под ноль после того как во время боя у нее слетела заколка и пряди лезли в глаза, мешая, — она все равно оставалась для него прекраснейшей женщиной на свете.

— Все удачно? — спросил барон, поднимаясь навстречу. Усталость усталостью, а впитанные с детства привычки не отменить никакой войне.

— Да, — ответила она, поцеловав его в губы. От нее пахло машинным маслом, гарью, землей и потом. — Отбились. Никого не потеряли. Вывезли к рудложцам. Ты давно вернулся?

— Час назад, — пробормотал Мартин, опускаясь обратно. — Сядь, поешь. Я приказал нам в бочку натаскать воды, сможем ополоснуться.

— Лучшая новость дня, — усмехнулась она устало. Села рядом, прижавшись теплым бедром, взяла кусок хлеба, откусила. Задержала взгляд на коробке с конфетами, поднесла к носу одну, вдохнула и застонала от удовольствия.

— Их надо есть, — заметил барон наставительно, приобнимая ее. Настроение стремительно повышалось. — Это шоколад, милая, знаешь, сладкое такое… Я, правда, выменял к ним еще бутылку вина, но ее экспроприировал Гуго. Сказал, в плату за персик, что я сожрал в его саду, когда мы искали Алекса.

Вики, слушая его болтовню, ужинала, слабо улыбалась и расслаблялась под его рукой. Война изменила и его — оставив балагурство только для своих, и ее — содрав плавность, томность, сделав резкой и жесткой, как хлыст, вызывающей благоговение у подчиненных. Но наедине друг с другом они вновь становились такими, какими были раньше.

Лагерь затихал, засыпая. Когда чета фон Съедентент направилась к большой бочке, стоящей у берега реки, их окликнули патрульные, но, разглядев, кто идет, отдали честь и двинулись дальше. Вода в бочке была холодной, и греть ее пришлось Виктории. Зато потом, когда они, раздевшись, поднялись по деревянной лесенке и погрузились в парящую походную "ванну", когда обнялись, приникли друг к другу под сияющим полумесяцем, мир вдруг опрокинулся на них покоем и ощущением хорошо сделанной работы.

Вики прижалась щекой к груди мужа и замерла, глядя на реку. И он тоже не шевелился — горячая вода расслабляла, своя женщина рядом успокаивала, и не хотелось, чтобы кончалось время, когда они могут побыть вместе.

Война словно обнулила последние шестьдесят лет их жизни, сделав незначимыми титулы, богатство, все те обиды, которые они так долго лелеяли, все комфортные мелочи, к которым они прикипели, да и привычки тоже: только и было у них теперь, что палатка и любовь. И воспринималось нынче все так же ярко, как во времена стажировок у Алмаза в университете, когда они впятером выезжали на зачистки нежити, и ели из походных котелков, и спали на голой земле…

— Все чувствуется острее, правда? — тихо вторила его мыслям Виктория.

— Да, — сказал он, проведя губами по ежику ее волос. Шутить сейчас совсем не хотелось.

Было горячо и тесно. Плескала вода от их легких движений, плескала река рядом, шумели удаляющиеся машины, шелестел ветер в ветвях, холодя плечи и лица. Они то мылись, помогая друг другу, натираясь до скрипа, то ласкались, скользя кожа к коже, то снова затихали, наслаждаясь близостью.

— Маринина сигналка сегодня сработала, — сказал он тихо в один из таких моментов молчаливого созерцания.

Вики отклонилась — проверила ауру — и с сочувствием провела губами по его груди, прикусила кожу.

— Ты совсем пустой. Она бы стала звать тебя, не будь там что-то серьезное?

Мартин коснулся нити третьей Рудлог, все еще светящейся золотистым.

— Не думаю.

— Я могу попробовать докачать тебе резерв, — что-то прикидывая, неуверенно проговорила Виктория.

— Ну конечно, — пробурчал он. Огладил ее по спине, пощекотал грудь. — Чуть живая Вики будет докачивать мне источники. Лучше еще раз пусти в ход зубки, дражайшая супруга. Кажется, ты нашла верный способ воскресить твоего полудохлого мужа. Ай, Вик, кусаться, а не щипаться.