Королевская кровь 10. Стальные небеса - [74]

— Я буду очень осторожна, обещаю, — прервала я ее торопливо. — А о каких обетах речь? Мне в голову ничего не приходит.

— Ну, — смущенно проговорила Василина, — например, Ясница сказал, что в пик сезона нашего первопредка, в летнее солнцестояние король с огнедухами пляски устраивал. Жгли костры, прыгали через них, в догонялки играли всю ночь. Если король побеждал — еще год в услужении оставались. А если проигрывал, то каждому по алмазу вручить должен был, кровью красной окропленному. В знак свободы и чтобы всегда было у духов чем подпитаться даже вдали от огня.

— Пляски? — озадаченно повторила я. — Догонялки? А посерьезнее что-то нельзя?

— Еще раз духи потребовали в обет отдать им волосы дочерей королевских.

Я потрогала голову.

— Это уже проще.

— Если кратко, то они сами попросят, что пожелают, если твое предложение не понравится.

— Вот и ломай голову теперь, — буркнула я. — Куда деваться, буду пробовать.

— А сама привязка к амулету происходит так…

Следующие несколько минут сестра подробно описывала мне последовательность ритуала, а я старательно запоминала, жалея, что негде записать. Впрочем, ничего сложного там не было.

— Я и Ангелине напишу, — сказала Василина в конце своего рассказа. — У нее-то точно выйдет. И Поле позвоню. И еще… если у меня с амулетами получится, я пришлю тебе несколько штук, Марин. Только придется подождать, пока я их сделаю… И, уверена, Ани тоже сделает для тебя и Дармоншира…

— Спасибо, — голос мой охрип, на глаза навернулись слезы. Потому что она заботилась обо мне, хотя эти амулеты в армии Рудлога были бы не лишними. — Пойду экспериментировать, Васюш. И передай Яснице, что когда мы увидимся, я ему подарю бочку розового масла.

Сестра повторила огнедуху мои слова, и я прощалась уже под довольное фырканье и урчание, напоминающее гул огня в печной трубе.

После разговора с сестрой я прежде всего зашла к леди Шарлотте — она ушла отдохнуть и выпить чаю в свои покои, — и я, опустившись напротив нее в кресло, сжала руки и сбивчиво, не понимая вообще, что хочу от нее услышать и даже боясь думать в сторону какой-то надежды, рассказала про змей, и про ветер, ставший вдруг ураганным, и про похолодевший браслет Люка.

Свекровь слушала меня, то и дело поднося ко рту чашку с чаем. Одета она была в свободное фиолетовое платье, глаза ее были темными, огромными, страдающими. Я видела в них отражение своей боли, и тяжело было добавлять еще — от глупых надежд. Но у кого мне было спрашивать?

— Я не знаю, что думать, — закончила я, едва удерживаясь от того, чтобы не начать снова расчесывать руки. — Вы говорили, что браслеты становятся лечебными в крепком браке. А не помните, действовал браслет у вашего отца после смерти вашей матери?

— Действовал, Марина, — ответила леди Лотта сочувственно, и у меня внутри все оборвалось. Хотя я ведь понимала, что пытаюсь поверить в невозможное. — Отец не снимал его до смерти. Он ведь не женился повторно. И маму любил, очень любил.

— А почему мог похолодеть браслет Люка? — упрямо продолжила я, вглядываясь в нее и ругая себя за то, что бережу, тревожу, заставляю и ее переживать еще больше.

Свекровь поставила чашку и вдруг, закрыв глаза, с нажимом потерла переносицу. А когда открыла — глаза ее были покрасневшими, влажными. И губы — горько изогнутыми, и лицо — почти белым.

— Я не знаю, Марина, — сказала она тяжело. — Не помню такого у отца. Но ведь браслет наследие Инлия, часть его стихии, а первопредок наш змееподобен. Может, и ветер, и змеи почувствовали родственную стихию? Не знаю, не знаю, — она прерывисто вздохнула, — но я понимаю тебя и тоже хочу верить в то, что мой сын жив. Пока не нашли его… тело, мы ведь имеем возможность верить…

Я подсела к ней на подлокотник кресла и крепко обняла ее — уже не скрывающую тихих слез. Насколько разными мы были по темпераменту, настолько комфортно мне было рядом с ней, естественной в своих достоинстве и терпении.

— Я поеду сегодня на форты, — сказала я ей. Свекровь подняла голову и вопросительно взглянула на меня. — Я могу помочь им, леди Лотта.

Я ждала, что она скажет о риске, о том, как я безответственна по отношению к семье и детям, мягко упрекнет меня, попросит остаться, но она только покачала головой и проговорила:

— Ты должна понимать, что именно ты сейчас — госпожа Дармоншира, Марина. Твои решения не оспариваются. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я тоже на это надеялась.

Поднявшись в свои покои, я отослала Марию и принялась лихорадочно рыться в шкатулках с драгоценностями. Перед тем как рисковать, нужно было выяснить, получится у меня хоть что-то или нет.

"Амулет для привязки огнедухов можно создать только из драгоценных камней, происходящих из раскаленных глубин Туры, — сказала Василина. — Лучше всего алмаз или хризолит. Тогда они могут питать духов и быть им домом, как пламенный эфир. Хотя камни раз в шестьдесят дней все равно рекомендуется несколько минут подержать в огне".

Люк за короткое время нашего брака ухитрился подарить мне столько камней — отдельно и в украшениях, — что они не помещались в шести шкатулках и частью лежали в ящике будуара.

"Не всякий камень подойдет, мелкие бесполезны, нужны крупные, не меньше ногтя на мизинце. Желательно необработанные, но если их нет, то можно взять и шлифованные. Чем крупнее камень, тем больше духов к нему можно привязать, тем сильнее они могут быть и тем дольше они могут там находиться без подпитки".