Королевская кровь 10. Стальные небеса - [152]

— Так почему ждал и не сказал мне? — нехорошо спросил Ренх-сат.

— Говорил, ждет жреца Венити-ша, чтобы расспросить его. Говорил, что дядя был жрецом и поэтому много рассказывал о наших богах того, что простому люду не рассказывают. И что хочет получить от жреца подтверждение, что все верно помнит, а потом уже тебе сказать.

— Теперь он ничего не расскажет, — уронил Ренх-сат недовольно. Задумался — жрецы объезжали войска, благословляли, проводили ритуалы, и Венити-ша на месте тоже не сидел. Простые наемники жертвовали жрецам монеты, и чем активнее был служитель, тем больше он приносил храму и себе лично. — Разыщешь Венити-ша, — обратился он к Нейши, — может, он догадается, о чем речь?

— А не о Лесидии ли идет речь? — вдруг проговорил тха-нор Арвехши.

Ренх-сад посмотрел на связного и с досадой ударил кулаком себя в грудь. Любой из аристократов мог бы догадаться, не только павший Одиши. И как сам генерал, посвященный богу-войне и посвятивший ему свою жизнь, не додумался — непонятно.

— Тончайшая паутина бога-Нервы, — продолжал связной. — Сеть, которой он поверг одного из старых богов, а потом подарил ее храму Лакшии. Сверкающая, как алмаз, прозрачная, как вода, легкая, как перо, огромная, как гора…

— …крепкая как сталь, острая, как меч, — закончил за него Ренх-сат перечисление из священной книги. — Я награжу тебя, чем пожелаешь, Арвехши. Твой ум острее ножа.

Связной тонко улыбнулся.

— Я запомню это обещание, тиодхар. Когда поднимешься выше, не забудь меня. А сейчас, — он прислушался к наступившей тишине: дверь вырубили, и наверх поднимались наемники, окликая генерала, — закончим разговор, и мне нужно лететь. Я доложу императору о том, что увидел.

— И передашь мою просьбу, — непреклонно велел генерал.

— Передам, — согласился связной, слегка склоняя голову. Такие, как Ренх-сат, презирали раболепие, но и показывать себя равным будущему императору было бы слишком опрометчиво.

Из доклада связного иномирян тха-нора Арвехши императору Итхир-Касу:

"Мой император. Припадаю к стопам твоим и спешу рассказать, что генерал Ренх-сат встал в месте Нестингер, чтобы выманить врага из-за защиты твердынь, соединенных долгой стеной, и готовит ловушки, чтобы разбить его. Он целует край твоих одежд и просит о милости: приказать жрецам лакшийского храма передать ему Лесидию, дабы поймать и уничтожить проклятого колдуна. Колдун этот способен оборачиваться ветром, и потому простому оружию и простому человеку победить его невозможно, а нити Лесидии смогли ранить и бога, что уж говорить о какой-то смертной твари. Он шлет тебе в знак покорности и смирения десять сундуков с золотом и сундук камней, каждый из которых способен украсить твою императорскую перевязь, а своей невесте, твоей прекрасной внучке Анлин-кас — сундук черного жемчуга и зеркало, в котором все видно лучше, чем если смотреть в наточенное лезвие ножа.

Мой император. Голос мой дрожит от восторга, когда я гляжу на величие твое. Счастье переполняет меня: генерал Манк-теш сообщает, что вся страна под названием Блакория находится под его пятой, противник бежал, и вскоре войска Манк-теша встретятся с войсками Тенш-мина, который после закрытия врат у города Лесовина доблестно отступает, чтобы не потерять в боях слишком много солдат. Затем объединенные войска сокрушат презренную армию страны под названием Рудлог. Манк-теш припадает к стопам твоим и шлет тебе двадцать сундуков сокровищ. А внучке твоей, несравненной Анлин-кас, хоть и сговорена она за другого, шлет драгоценных камней мешок и заверения в своем восхищении.

Мой император. На жарком краю страны, называемой Рудлог, идут тяжелые бои, а отряды, идущие к столице, натыкаются на ожесточенное сопротивление. Но есть и хорошие новости. Королева-колдунья, закрывшая врата у Лесовины с помощью гигантского огненного зверя, почему-то медлит и не закрывает их у города под названием Мальва. И это дает нам надежду, что силы ее не бесконечны и она больше не сможет этого сделать.

Мой тха-нор-арх, мощь и великолепие Лортаха. Всем тиодхарам передал я, что первая колонна невидши уже подошла ко вратам и завтра, разделившись на отряды, выйдет на помощь нашим армиям. Заплачут те, кто еще не покорился нам, склонятся те, кто смел сопротивляться, перед славой и силой твоей. Слава тебе, мой император, слава"

* * *

Император Итхир-Кас выслушивал донесения своих связных: последним он слушал тха-нора Арвехши, не обращая внимания на сундуки, которые слуги вносили в зал твердыни Орвиса.

Наступил вечер, и дергающиеся огни факелов освещали зал. Свита императора, окружившая его трон и стоявшая у стен, была молчалива, а слуги пригибали головы от страха, но продолжали свою работу. И только голос Арвехши звучал звонко и мелодично, хотя и он опускал глаза и делал паузы.

Император гневался — не на верного связного, который был проницателен, как никто, и потому в этот раз речь его была медовей самых сладких сот. Не на Ренх-сата, который раньше покорял города за день, а сейчас споткнулся об иноземного колдуна. И не на захватившего Блакорию Манк-Теша, который, ощутив силу, тут же попытался прощупать свои шансы стать мужем Анлин-Кас и будущим императором. Итхир-Кас был раздражен, но не Тенш-мин, отступающий на холодном краю страны Рудлог, и не Кенс-ош, половина армии которого завязла на жарком краю этой же страны, вызывали его раздражение.