Королевская кровь 10. Стальные небеса - [140]

— Спасибо, мам, — виновато пробормотал Люк, едва удерживаясь от зевоты. Сзади подошла Марина, обняла со спины, потерлась щекой между лопаток, и он чуть не застонал, так тепло и хорошо ему стало.

— Я верну вам его утром, — пообещала она. — Выспавшимся и способным говорить.

— Обязательно, — улыбнулась леди Лотта, и Марина, взял Люка за руку, потянула его к двери. Берни, подмигнув брату, отступил в сторону.

— Но почему? — возмутилась Рита из-за их спин. — Мы только встретились.

— Выйдешь замуж и поймешь, — наставительно ответила ей леди Шарлотта.

— То есть никогда, — проворчала сестра. И это было последним, что Люк услышал, потому что дальше он шагал за Мариной, уже почти заснув. Когда пришли в спальню, еле доковылял до постели и рухнул в нее, не сняв одежды.

Марина, успев раздеться, теребила его, расстегивая пуговицы на армейской рубашке, ремень на брюках. Глаз он открыть уже не мог, как и поднять тяжелую голову.

— Оставь, — попросил он почти жалобно. — Я потом, сам… — он вытянул руку, потянул Марину к себе, заставляя ее лечь рядом, обхватил, прижался сзади и наконец-то заснул, чувствуя себя счастливейшим человеком в мире.

Марина

Я боялась закрыть глаза.

В спальне горел свет, Люк дышал мне в затылок, было жарко и неудобно — но я улыбалась, прижимаясь к нему сильнее, и не могла заснуть. Мне было страшно, что потом проснусь — а его нет. И все это мне привиделось.

Поэтому я таращилась в раскрытое окно, гладила его руки, обнимающие меня, и вспоминала все, что случилось сегодня. С самого утра, когда меня разбудил Мартин, с моего отчаяния, надежды, с удивительной усыпальницы первого Инландера и всего, что произошло в ней, — и до вечера, когда я уже места себе не находила, ожидая мужа.

После того как он улетел к фортам, я успела и поговорить с Берни: он ждал, пока я провожу Мартина с Викторией, — и позвонить леди Лотте. Они с Ритой уже направлялись к Вейну, и свекровь шептала мне в трубку: "Не могу поверить, пока не увижу, Марина… это правда, правда ведь?" Успела получить выговор от доктора Кастера, напрочь запретившего мне что-то делать в лазарете, отдать камни от сестер Леймину, написав подробную инструкцию о том, как вызывать огнедухов. Позвонила наконец-то Василине, и мы проговорили час, не меньше, а затем столько же с Полиной: пережитого, начиная с разбившегося листолета, было так много, что мне отчаянно нужно было с кем-то им поделиться, а слова словно закрепляли реальность.

Василина, узнав о том, что я научилась подпитываться от огня, и услышав мой пересказ истории Энтери о Седрике, проговорила:

— Я обязательно занесу это в свои записи, Марина. Но как же обидно, что мы собираем важнейшую информацию по крохам.

— Это лучше, чем ничего, — улыбнулась я.

— Да, будет что передать детям, — согласилась она. — Если мир не рухнет, конечно.

— Не рухнет, — сказала я уверенно. Разве мог он рухнуть, когда ко мне вернулся Люк?

Она засмеялась.

— Понимаю. Мне бы тоже все было нипочем, Мариш.

Поговорила и с отцом, и с Каролинкой — в ее случае о своих переживаниях и обидах болтала она, и это тоже помогло отвлечься. А остаток дня я провела со свекровью, Ритой и Бернардом. Мы вчетвером ждали Люка, говорили о нем, то и дело поворачиваясь к окнам, и в глазах каждого я видела тот же страх, что снедал сейчас меня, — что все это нереально, иллюзия, и мой муж не вернется.

Но Люк вернулся.

Он дернулся за моей спиной, сжал, тяжело дыша — и тут же расслабился, дыхание его выровнялось. Я заморгала часто-часто: в глазах расплывалось. Взяла его руку, на которой был надет брачный браслет, прижала к губам — от пальцев пахло табаком и озоном.

— Я люблю тебя, — прошептала в ладонь. — Люблю, люблю, люблю, Люк… люблю, люблю, люблю…

Люк снова пошевелился, что-то пробормотав хриплое и жаркое, и без лишних сантиментов умостил руку мне на грудь. Удовлетворенно хмыкнул и снова ровно задышал.

Я тихо засмеялась, изворачиваясь и кое-как натягивая на себя одеяло. Одного простого земного движения хватило, чтобы испарились все страхи, — и стоило закрыть глаза, как я тоже сладко и спокойно заснула.

Так хорошо мне давно не спалось. Я проснулась от шевеления за спиной, с наслаждением потянулась и повернулась на другой бок, не выбираясь из-под одеяла: вчера я не успела надеть сорочку и спала голышом. Было тепло, сонно и бесконечно легко. Лицо Люка оказалось очень близко: он смотрел на меня, голубоглазый, помятый, пятнистый и клочковатый, и кривил губы в улыбке, которую я обожала.

— Привет, — прошептала я, чувствуя, как сильнее стучит сердце. Потянулась, поцеловала его в нос, затем в губы. — Без тебя мне очень плохо спится, Люк.

— Я без тебя вообще умираю, — с хриплой иронией ответил он, и я не удержалась — тихо засмеялась, хотя сердце на мгновение сжало старым страхом.

— Как ты себя чувствуешь? — я потеребила ворот военной рубашки, которую не смогла расстегнуть вчера, погладила его по щеке.

— Живым. — Он поймал мои пальцы губами, зажмурился, и я чуть не расплакалась, разглядывая его блаженное выражение лица. — Боги, детка, как же я соскучился по этому.

— По чему, Люк? — спросила я сипло, незаметно вытирая повлажневшие глаза.