Королевская кобра - [11]

Штаб флотилии расположился в самой станице, это ближе к морю, чем порт (ныне этого порта нет, он находился во внутреннем лимане, от которого практически ничего не осталось, сейчас это озеро Соленое). Перейдя железную дорогу, идущую к рыбзаводу, лейтенант и мастер местной судоремонтной мастерской дошли до штаба, расположившегося в доме 55 на Морской улице, и доложились: один о прибытии и переходе, второй о фронте работ. Аркадий Владимирович пожал руку лейтенанту, поздравил с прибытием, но назад к кораблю не отпустил.

– Как и обещал, поедешь в Баку за кораблями и пополнением. Сейчас представишься командованию, и с Богом.

У меня нареканий на него не было, лишь однажды, когда он неожиданно увидел заходящий на малой высоте прямо на него «мессершмитт», он застыл в ужасе, орудие и пулемет корабля били на левый борт. Пришлось сделать пару оборотов штурвалом самостоятельно, а потом и он подключился. Впрочем, смерти боятся все, кроме тех, кто уже покойник.

Глава 8

1-я танковая, 3–13 июня 1941 года

А в Черехе кипела работа! Даже небольшая «прогулка» на полигон, намотали всего 380 километров, дозаправлялись один раз, и то не полностью, закончилась тем, что Василий и Иван, под чутким руководством Евграфыча, выбили пальцы на обеих лентах, предварительно стянув их винтовыми стяжками, и разбирают натяжители на обоих ленивцах. Скользящий подшипник просел, и даже на глаз заметен овал выработки. А все потому, что натяжитель жесткий, неподвижный, как на тракторах. А требуется, чтобы он «ходил» за нагрузкой. Траки довольно большие, и пока трак перекатывается по ленивцу, натяжитель должен держать постоянную нагрузку на ось, то есть «ходить» туда-сюда. А он стоит мертво, и его «бьет» гусеница, вот и появляется выработка. Василий с карандашом в руках показывал Евграфычу, как бы он изменил этот узел, и они не заметили, как сзади подошло «командование». Причем не одно, а с группой гражданских. Один из них не выдержал и включился в разговор. Евграфыч рявкнул «Смирно!» и доложился комдиву, что экипаж проводит техническое обслуживание машины после маршей и учений.

– А в чем дело?

– А вот, товарищ генерал, просели ленты, подшипник натяжителя поплыл, смялся, не рассчитан он на такие нагрузки. Он без изменений «стянут» с КВ-1, а машина тяжелее, причем значительно. – Василий протянул генералу солидной величины шток с подшипником и резьбой, и показал замятый металл в обойме.

Но худощавый, одетый в полувоенную форму, человек, стоявший рядом с генералом, выхватил из рук Евграфыча не шток, а рисунок, где к балансиру ленивца был пририсован выступ, создана система рычагов, заканчивающаяся упором и пружиной. Для подтягивания ленты требовалось только подтянуть дно стакана. Такая конструкция позволяла ленивцу совершать колебания под действием нагрузки и держать ленту в постоянном натяжении. Ход ленивца был рассчитан на одновременное нахождение двух траков (на самом ленивце и на ведущей шестерне) под углом 90 градусов к нормали. Расчет хода был выполнен рядышком.

– Откуда это у вас?

– Только что он нарисовал, товарищ Зальцман, – ответил Федор Евграфович, который знал директора Кировского. Василию он тоже был знаком, по тем самым испытаниям. Именно Зальцман вручал ему ту самую Почетную грамоту.

– Я уже видел этот рисунок.

– Да, я вам его уже показывал в марте, когда гоняли «223-2».

– Василий? А ты как здесь оказался? Николай Леонидыч, в чем дело? Я же тебе говорил, что механика надо к себе забрать?!

– А ему в Питер нельзя, он – «член семьи», так что забрать не удалось, – ответил главный конструктор Духов. Он подошел к Василию и пожал ему грязную руку, несмотря на то, что тот показывал, что рука вся в грязи и смазке.

– Это не грязь, Василий Иванович, это хлеб, наш танкистский хлеб, – улыбнулся он и тут же спросил: – Сам установить сможешь, новые узлы готовы, но у нас всего два танка: этот, кировский, и тот, на котором ты катался. Он где-то в дороге, пока так и не пришел в СКБ.

– Засверливаться тяжело будет.

– Ну, инструментом мы тебя снабдим.

Так что это не мое «изобретение», оказывается, это я Васино случайно прихватил. Вот как бывает! А я его у Чобитка изучал. Ну, ничего, я еще их шестиступой коробкой «удивлю»! В тех же размерах, что и их четырехступая.

Конструкторы походили вокруг танка, Василий рассказал, что он придумал с этими бочками, показал чертеж сбросового устройства изнутри танка, новую конструкцию антенны и подъемного устройства для нее, для командирских танков. Я пальцем показал на крышу башни и многозначительно сказал, что пулемет нужен, зенитный, крупнокалиберный, со щитком и смотровой щелью.

Исаак Моисеевич поинтересовался у генерала, Евграфыча и Василия, как им новый танк?

Генерал и наводчик показали большие пальцы вверх на обеих руках. Василий промолчал. Зальцман обратил на это внимание и переспросил его, дескать, очень интересует его мнение о танке. Любил он смотреть на восхищение окружающих.

– Я, может быть, выскажу крамольную мысль, но мне кажется, что эти два танка останутся единственными экземплярами этой, по-своему уникальной, машины.

– Это еще почему?