Королева Жанна. Книги 4-5 - [143]
— Маэстро, накройте меня, — сказала Жанна.
Сеньор отнял руки, глянул щелкой глаза — слава Богу, королева была накрыта простыней, синий и багровый ужас пропал под белой тканью. Видно было только ее лицо, копну золотых волос и ладони, вывернутые кверху. Пора было изложить дело.
— Я уполномочен… Лигой Голубого сердца… объявить Вашему Величеству, что Ваше Величество… будете казнены мечом… через отсечение головы…
Он выговорил это и принялся вытирать лоб своей перчаткой. Не глядя на него, Жанна спросила:
— Когда?
— Завтра, Ваше Величество… в пять часов пополудни… у собора Омнад…
— Хорошо.
Лицо Жанны ровно ничего не выражало. Андреа Кайзерини застыл у ее изголовья, боясь дышать.
— Маэстро, — спросила Жанна, — смогу ли я завтра владеть ногами?
— Я надеюсь, мадонна, — прошептал он.
Сиятельный герцог не уходил. Он еще не все сказал. Собравшись с духом, он выговорил:
— Мне поручено также… выслушать последнюю волю Вашего Величества…
— А, — сказала Жанна, — ну конечно. Передайте герцогу Фраму, что я его благодарю. Он поймет. Запомнили, сударь? — Жанна посмотрела в глаза сеньору. — Только передайте ему это лично, с глазу на глаз. Вы запомнили? Ему лично, всего три слова: я вас благодарю. Так и скажите.
Сеньор усиленно кивал.
— Затем, я хочу, чтобы в соборе спели Большой Реквием. Я желаю присутствовать на собственном отпевании. Вот и все.
Сеньор вхолостую раскрыл рот.
— А, духовник… — сказала Жанна. — С чемианцами разговаривать не желаю. Я королева, и я сама дам отчет Господу Богу о своей совести.
Герцог перекрестился. Жанна повернула голову к стене, давая понять, что больше им говорить не о чем.
— Я все исполню, Ваше Величество…
Ему хотелось поцеловать ей руку, но он не смел. К тому же рука была повернута ладонью вверх. Он сделал еще один придворный поклон и, пятясь, неловко выбрался из комнаты.
— Маэстро, вы заснули? Не пора ли делать массаж?
— Простите, мадонна… уже пора, вы правы.
— Мне показалось, что вы плачете?
Кайзерини промолчал. Скинув с нее простыню, он тылом руки смахнул со щек слезы и принялся за работу. Так ему было легче: он был занят делом. Жанна изредка постанывала, но он энергично растирал и массировал ее вспухшие, посиневшие голени. Затем стал втирать какие-то мази. Наконец проворчал сквозь зубы:
— Это не казнь — гнусное убийство… Без всякого суда, без процедуры…
— Маэстро, маэстро, — сказала Жанна в подушку, — что вы говорите? Процедура как раз имела место… а над чем же вы сейчас трудитесь?.. Ах, как хорошо вы это делаете… Еще потрите поясницу, где почки… ох… как славно… О чем вы там еще говорили? Суд? Какой еще суд? Вы не дворянин, это сразу и видно… Рыцарское слово — вот и весь суд… Нет, я-то на них не в обиде. Еще, еще положите мази на лопатки, я хочу все-таки полежать на спине… Судят воришек, смердов… и вообще вся юриспруденция выдумана людьми, никогда не державшими в руках меча… И я, была бы моя сила, просто велела бы всех этих господ перерезать, и все…
— Мадонна, вы клевещете на себя. Вы — гуманистка, образованная женщина…
— Я прежде всего дочь моего отца. С годами я ощущала это все сильнее. А его называли ниспровергателем баронов. Так-то, маэстро. А впрочем… ой! а впрочем, не верьте мне, маэстро… А-ай!.. плечи болят ужасно… м-м-м… потише, пожалуйста…
— Потерпите, — бросил Кайзерини. — Не стесняйтесь кричать, мадонна, вы этим даже поможете мне. Так. Руку в сторону…
— Аа-ай!
— Ничего, ничего… Momento… А, вот вам уже и легче… правда? Cospetto[101]! — вдруг яростно выругался он, — вы терпите все это единственно ради того, чтобы завтра взойти на эшафот! Крокодилы, хоть бы день еще подождали!.. И я стараюсь ради того же!
— Старайтесь, маэстро, старайтесь. Не могу же я допустить, чтобы они тащили меня… Ооо! Проклятье, вы хуже всякого палача!
— Больше не будет больно, мадонна… конец… Вот… все готово. — Он рукавом вытер пот со лба. — Угодно, я переверну вас на спину?
— Да. Я попробую посидеть. Положите мне подушек под спину. Ага… Ну вот… хорошо. Теперь позвоните бегинкам. Пусть дадут обедать.
Бегинки кормили ее с ложечки, поили бульоном, держали перед ее ртом цыплячьи ножки, которые она с аппетитом обгрызала. После обеда она вытянулась на спине и задремала, провалилась в черную яму.
Долго ли она спала так, без сновидений — она, конечно, не знала. Поэтому, когда в черноте стали обнаруживаться предметы, она была уверена, что они появились сразу, как только она закрыла глаза.
«Сначала появился тонкий светлый блик. Затем его продолжение — мерцающие узорные выпуклости. Ах, это же раздувальный мех с медным носиком, на нем дрожат блики огня. А вот и огонь — красные угли среди черноты, и на красном — черные, страшные предметы, предназначенные для того, чтобы хватать, стискивать, выкручивать и рвать. Все это железо постепенно наливается краснотой, становится темно-малиновым, цвета моих кошмаров. Но его все-таки отлично видно, красное на красном, на раскаленных, с прожилками пламени, угольях.
Почему мне так больно сидеть — ведь я сижу на гладком. Больно, тепло и липко. Это моя кровь. Я сижу на собственной крови. Яков… это королевская кровь, осел…
И спине больно. Ведь она уже не прижата к адскому креслу. Что-то другое… ткань… проклятье! Это рубашка красного дьявола, он сидит за моей спиной и держит меня, прижимает к себе…
«…Графиня привлекла к себе голову старшей дочери и поцеловала ее, одновременно ударив ее кинжалом. Изабелла упала, не вскрикнув.В ту же секунду упала и ореховая дверь кабинета. Графиня Демерль выпустила из рук окровавленный кинжал и пошла прямо на людей, не видя и не слыша их».Кровь, интриги, коварство и безоглядная верность — всему нашлось место на страницах романа «Королева Жанна». Множеству героев предстоит пройти свой путь перед читателем. Долгий, увлекательный путь…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Имя американского писателя Чарльза Норриса (1881 — 1945) вполне может быть знакомо читателям — в середине 20-х годов некоторые из его романов были опубликованы на русском языке. Среди них — «Филипп Болдуин» («Bross», 1921), «Кусок хлеба» («Bread», 1923) и «Зельда Марш» («Zelda Marsh», 1927).«Зельда Марш» — жизненная, трогательная, немного романтическая и, несомненно, увлекательная история. Ее героине, молодой, неопытной, беспечной в начале романа, выпадает в жизни немало испытаний, прежде чем к ней приходит житейская и женская мудрость.Роман представлен в новой редакции, сделанной по тексту издательства «Мысль», который был опубликован в Ленинграде в 1927 году.
Роман популярной шведской писательницы Дагмар Эдквист «Гости Анжелы Тересы» рассказывает о любви шведского писателя Стокмара, поселившегося в Испании, и парижанки Люсьен Мари.Острый сюжет, оригинальные любовные перипетии, тонкие и точные психологические характеристики, а так же экзотическая обстановка приморского городка в Каталонии делает роман необычайно увлекательным.
В романе «Ключи счастья» рассказывается увлекательная и драматическая история любви главной героини, основанная, как можно предположить, на некоторых фактах биографии автора — популярнейшей русской писательницы начала века Анастасии Алексеевны Вербицкой (1861–1928).Перед читателем разворачиваются полные романических переживаний картины детства и юности девушки из небогатой семьи Мани Ельцовой, любви которой добиваются такие незаурядные личности, как богач барон Штейнбах и блестящий молодой человек Николай Нелидов.
В романе «Ключи счастья» рассказывается увлекательная и драматическая история любви главной героини, основанная, как можно предположить, на некоторых фактах биографии автора — популярнейшей русской писательницы начала века Анастасии Алексеевны Вербицкой (1861–1928).Перед читателем разворачиваются полные романических переживаний картины детства и юности девушки из небогатой семьи Мани Ельцовой, любви которой добиваются такие незаурядные личности, как богач барон Штейнбах и блестящий молодой человек Николай Нелидов.