Королева. Выжить и не свихнуться - [9]

– Бойтесь данайцев, дары приносящих! – раздался тихий голос Роджера, стоявшего позади меня. Личный секретарь уже приступил к работе. – Это Летиция Ноллис, ваша двоюродная сестра, дочь вашей тети Марии Болейн. Присмотритесь к ней внимательнее, Елизавета!

– Пожалуй, я самостоятельно донесу слово Божье до часовни! – сказала я фрейлине, забирая из ее рук молитвослов.

Роджер хмыкнул за спиной, Летиция взглянула с изумлением, Уильям кашлянул, затем погладил бороду. А что я такого сказала?..

И мы пошли. Сперва через анфиладу гостиных и приемных, вызывая массовый падеж придворных. Мужчины, как один, склонялись передо мной, становясь на колено, дамы приседали в глубоком реверансе. По подсказке, пришедшей изнутри, я поднимала некоторых особо ретивых движением руки. Со всех сторон доносился шепот: «Королева! Королева жива!» Некоторым даже удалось коснуться длинного шлейфа моего белого платья, который поддерживала маркиза… Черт, забыла ее имя!

Мы шли. К процессии присоединялось все больше и больше народу. Теперь ее возглавляли бароны, графы, рыцари ордена Подвязки, в именах которых, услужливо подсказанных Роджером, я моментально потерялась. За ними выступал Хранитель большой печати – о, хоть его запомнила! – сэр Николас Бэкон. Подле него – двое служителей. Первый нес королевский скипетр, второй – державный меч в красных ножнах, украшенных королевскими лилиями. Эти вещи я смутно помнила еще с коронации. Затем шествовали мы с Роджером, нашептывающим мне в одно ухо имена, и Уильямом, порывавшимся нашептать во второе о государственных проблемах. Последнего я отгоняла, как назойливую муху, но улетать он не собирался. По обеим сторонам нашей процессии с хвостом из фрейлин и придворных дам выступали гвардейцы с позолоченными секирами.

Вот и сходила Лиза тихонечко в церковь!..

Затем в одном из приемных покоев я заметила его – уже виденного ранее темноволосого мужчину, смуглым цветом лица походившего на испанца. На нем был костюм из светло-серого полотна, расшитый мелкими розочками и драгоценными камнями. Мужчина вовсе не показался смешным в немного нелепой средневековой одежде. Наоборот, выглядел элегантно и… мужественно.

Ловко склонился передо мной, но глаз не опускал, словно дожидаясь, когда мы встретимся взглядами. Встретились, и сердце почему-то застучало быстрее, а кровь прилила к щекам. По телу прокатилась горячая волна, вызвав всеобщую дезориентацию мыслей и чувств.

Что же со мной происходит? Ведь я знать не знаю этого человека! Видела лишь однажды, когда он вынес меня на руках из королевской баржи. Наконец, поняла, что это происходит вовсе не со мной, а с ней. Вернее, с чужим телом, которое столь бурно реагировало на незнакомца. Кто же он такой?

Толкнула Роджера локтем – нечего увиливать от своих обязанностей!

– Роберт Дадли, друг вашего детства, – тут же раздался тихий голос. – Елизавета, неужели вы забыли того, с кем были заключены в Тауэр?..

Я промолчала. Как можно забыть то, о чем никогда не помнила? Отвела глаза, прошествовала мимо Роберта, спиной чувствуя его взгляд, от которого по позвоночнику разбегалась горячая поземка.

Ну и пусть!.. Пусть смотрит, я его все равно не знаю!

Затем мы снова шли и шли. Через коридоры, комнаты, залы, сквозь длинные галереи и переходы, в окна которых я видела заснеженный сад. Если меня не приведут обратно, то, подозреваю, я заблужусь и буду вечно скитаться по дворцу призраком отца Гамлета! Не успела всесторонне обдумать эту мысль, как наша процессия вошла в очередной парадный зал, и я увидела картину, занимающую весь его потолок.

На ней была изображена семья: отец – грузный рыжеволосый мужчина в черной одежде, почти полностью скрываемой плащом из золотой ткани. Вид он имел суровый и решительный, в отличие от кроткой и задумчивой женщины в коричневом платье. В ее темных волосах было что-то наподобие русского кокошника, расшитого жемчугом. Подле них – трое детей. Старшая девочка, вернее, уже девушка – темноволосая, с серьезным лицом и поджатыми тонкими губами. Светловолосый мальчик лет девяти-десяти походил на ангелочка с наивным и любознательным взором. На нем был красный придворный костюм, на голове – залихватский берет с белым пером. Но моим вниманием завладела другая девочка-подросток.

Остановилась. Состав из придворных, немного побуксовав, тоже замер, словно чья-то решительная рука дернула стоп-кран. Я же смотрела на девушку, и она смотрела на меня. У нее были длинные рыжие волосы, спокойное и уверенное лицо. Красное платье цвет в цвет с одеждой маленького принца. В руках она держала книгу.

Это была Елизавета, я ее узнала! Вздрогнула, почувствовав на себе внимательный взгляд. Но ведь она умерла! Умерла, а я… Я, кажется, свихнулась окончательно, потому что ощущала в этом зале ее незримое присутствие.

– Ваша семья, – тем временем бубнил Роджер, кажется, окончательно смирившийся с тем, что королева забыла все на свете. – Ваш отец, Генрих VIII, его шестая жена – Екатерина Парр. Ваша старшая сестра – королева Мария, скончавшаяся два месяца назад. Младший брат – король Эдуард, умерший в возрасте пятнадцати лет. Вы сами…