Королева Виктория - [136]

Я взяла с собой Ленхен и Луизу. Они заменили мне теперь мою нежную Алису. Обе они были хорошие девочки и желали помочь мне забыть мое горе — невозможная задача! Мне хотелось увидеть дядю Леопольда, чтобы погоревать вместе. В своих мрачных траурных одеждах я прибыла в его дворец в Лекене. Обняв его, я разрыдалась, и он тоже заплакал.

— Вы видите перед собой самое несчастное существо в мире, — сказала я.

— Я страдаю с тобой, — отвечал он, — и разделяю твое горе. Мы долго говорили о нашем ангеле.

— По крайней мере, — сказал дядя Леопольд, — ты прожила с ним двадцать счастливых лет. Я рано потерял мою Шарлотту, а теперь и Луизы уже нет. Я знала, что он тоже страдал; но ничто не могло сравниться с потерей Альберта.

Дядя Леопольд очень постарел, он сгорбился. Его парик был слишком пышен и не соответствовал его фигуре. Он сказал мне, что все время болеет. Ревматизм замучил его, и у него было такое множество недомоганий, что когда одно немножко отпускало, то тут же начиналось другое.

Он сказал, что у него для меня приготовлен сюрприз. Датский принц Христиан с семьей приезжают завтра, и он надеялся, что я позволю ему представить их мне.

— Это такая простая милая семья, — сказал он. — Они в Бельгии на отдыхе. Было бы невежливо не пригласить их.

— Я полагаю, их дочь с ними? — спросила я.

— Да, конечно. Я бы хотел, чтобы ты познакомилась с ней. Она красивая очаровательная девушка с изысканными манерами и с таким прекрасным вкусом.

Я, конечно, все поняла. Дядя Леопольд все это специально подстроил. Союз с датской королевской семьей был бы выгоден для Бельгии. Некоторые европейские государства были встревожены намерениями Пруссии. Там давал о себе знать некий Бисмарк-Шенхаузен[63]. В его планах было возвышение Пруссии, которую он желал видеть равной Австрии. Он посетил Лондон и беседовал с лордом Пальмерстоном и мистером Дизраэли. Лорд Пальмерстон, рассказывая об этой встрече, сказал мне, что с этим человеком придется считаться.

Не оставалось сомнений, что дядя Леопольд хотел нашего союза с Данией. Он говорил мне, что Альберт был «за», поскольку он беседовал с ним об этом незадолго до ужасного события.

После бесед с дядей Леопольдом горе вновь нахлынуло на меня. Я переживала снова все эти события; этот день, когда Альберт, глядя на меня измученными глазами, сказал мне, что должен поехать в Кембридж; и как я старалась отговорить его. О если бы только он послушался меня! Сидя у себя в комнате, я думала об этом и плакала. Ко мне вошла Ленхен и сказала:

— Мама, они приехали. Александра прелестна, и все они очень милые.

— Моя дорогая девочка, я не могу выйти к ним.

— Но, мама, они вас ждут.

— Милая, я не могу их принять. Ты должна понять, что мое горе слишком велико.

— Но, мама, дядя Леопольд все так чудесно устроил.

Я покачала головой. Я не могла выйти к ним. Я сидела у себя в комнате. Завтрак должен был пройти без меня.

Я сидела в печальных размышлениях, и примерно через час раздался робкий стук в дверь. Я не ответила. Я никого не желала видеть. Дверь приоткрылась, и я увидела очаровательную головку Вэлбурги Пэджит, которую я всегда очень любила.

— Ваше величество, могу я войти?

— Да, Вэлли.

Она подбежала ко мне и опустилась на колени, глядя мне в лицо. Я увидела, что ее глаза были полны слез.

— Милое дитя! — прошептала я.

— О ваше величество, какую боль вы носите в душе! Я так много думала о вас, но я ничего не могу сказать. В таком случае слова бессильны. Никому не понять ваших страданий. Я погладила её прекрасные волосы.

— Он был лучшим из людей, — сказала она.

— Его не ценили, Вэлли… никто. Они говорят… но они забывают.

— Ваше величество никогда его не забудет.

— Нет, никогда! — воскликнула я пылко. — Дитя мое, как хорошо с вашей стороны прийти повидаться со мной.

— Я так хотела этого, с тех пор как услышала, что вы здесь.

— Вы приехали с принцем Христианом и его семьей?

— Да, они очень приятные. — Мне так говорили.

— Ваше величество, я знаю, что это было Его желание, чтобы принц Уэльский женился на Александре.

— Он думал об этом. Он думал о многом.

— Он желал бы, чтобы вы увидели принцессу.

— Да, я думаю, он этого бы хотел.

— Я думаю, он бы ее одобрил. У нее такой прекрасный вкус… как у него. Она такая же добрая и мягкая… каким был он. Я кивнула.

— Быть может, ваше величество пожелает увидеть принцессу, раз уж вы находитесь обе здесь, во дворце. Это такая возможность! Как будто это Божья воля… что она здесь… и вы здесь. Божья воля, подумала я. И дяди Леопольда.

Я подавила в себе эту мысль. Так бы мог сказать лорд Мельбурн, но не Альберт. Но я подумала, что Альберт желал бы, чтобы я встретилась с ней.

— Очень хорошо, — сказала я. — Я увижусь с ними. Проводите их ко мне, Вэлли. Она радостно улыбнулась. Было видно, что она любила принцессу Александру.

Их представили мне. Принц был хорош собой, в нордическом духе — не так красив, как Альберт, но высокий и похожий на моряка. Что бы было с этим семейством, если бы не щедрость короля Христиана, который, как говорил мне Альберт, когда мы обсуждали Александру как возможную невесту для Берти, дал принцу чин в армии и предоставил им возможность жить в Желтом дворце. Луиза, его жена, была дочерью ландграфа Гессен-Кассельского, а ландграфиня была сестрой короля Христиана. Отсюда и доброта короля к этому обедневшему семейству.