Королева Виктория - [229]
Следует отметить, что королева проявляла интерес не только к похоронам родных, близких, друзей и даже посторонних людей, но и собак. Причем к похоронам собак и других домашних животных она относилась с такой же щепетильностью, что и к похоронам людей. Когда в Балморале умерла любимая шотландская овчарка Нобл, которая раньше охраняла ее перчатки, королева, по словам доктора Рида, «была чрезвычайно расстроена и долго оплакивала Нобл, говоря при этом, что у собак тоже есть душа и загробная жизнь. Она не могла спокойно смотреть на тело овчарки и даже порывалась поцеловать ее в лоб. Мне пришлось значительно увеличить дозу снотворного, чтобы помочь ей успокоиться и поспать». При этом она отправила доктору Риду целое послание относительно того, каким образом должна быть похоронена ее любимая овчарка, и постоянно ссылалась на похороны любимой собаки принцессы, которые состоялись почти сорок три года назад:
«Я хочу, чтобы могила была обложена изнутри кирпичом. Нашу дорогую овчарку следует положить в цинковый гроб с древесным углем... Мне кажется, что я не смогу выйти из дома и выбрать место для захоронения. Доктор Профит (управляющий Балморалом), вероятно, сам справится с этим делом. А я потом скажу мистеру Профиту, чтобы он договорился с Бёмом насчет бронзовой статуи дорогой собаки, которая должна быть установлена на могиле».
Можно без труда предположить, что королева, уделяющая столь пристальное внимание похоронам любимой собаки, самым тщательным образом спланировала собственные похороны и все те мероприятия, которые естественным образом им сопутствуют. Она действительно разработала самые подробные инструкции и «поминутные указания» относительно того, что и когда должно быть сделано после ее смерти. Эти «инструкции» были вручены ее фрейлинам, которые должны были хранить их и извлекать на свет в соответствующий момент. Более того, они должны были возить их с собой даже в самые дальние зарубежные поездки и быть готовыми применить при любых обстоятельствах. В них содержались подробные указания насчет того, что должно быть положено в гроб, и особое внимание при этом уделялось тем вещам, «которые не должны были видеть члены семьи».
В их число входили любимые кольца, цепочки, браслеты, медальоны, платки, шали, одежда принца-консорта, его накидка с собственноручной отделкой принцессы Алисы, его обручальное кольцо, большое количество фотографий, ее свадебная фата и т.д. А в левую руку королевы должна быть вложена фотография Джона Брауна вместе с локоном его волос[92].
В соответствии с инструкциями королевы ее похороны должны быть «военными», как и положено главе вооруженных сил страны. Гроб с ее телом следовало поместить на артиллерийский лафет с восемью лучшими лошадями. Королева предусмотрела даже места, которые должны занимать в похоронной процессии ее родные, близкие и придворные, включая Мунши и немецких секретарей. По ее мнению, на этих похоронах нужно отдать предпочтение не черному цвету, а белому, и даже лошади должны быть белыми, а не черными.
Это предпочтение белому цвету было в значительной мере навеяно поэтическим настроением лорда Теннисона, которого она однажды пригласила в мавзолей во Фрогморе. Королева обратила внимание на яркий солнечный свет, проникавший в помещение через окна. Теннисон ответил, что, по его мнению, белый цвет имеет «глубокий смысл и он хотел бы, чтобы на его похоронах преобладал именно этот цвет». А когда он умер двадцать лет спустя, гроб с его телом действительно был украшен белыми цветами и покрыт белым саваном. Королева решила последовать его примеру.
Убедившись, что все инструкции королевы были выполнены и что члены ее семьи могут вернуться в комнату, доктор Рид отрезал прядь волос с головы королевы и вложил в ее руку букет цветов, чтобы хоть как-то прикрыть фотографию Джона Брауна. Когда в комнату вошли родные и близкие, принц Уэльский, ставший уже королем Англии Эдуардом VII, сразу же послал за Мунши, чтобы любимый индийский слуга покойной королевы мог попрощаться с ней до того, как гроб с ее телом будет закрыт крышкой. После этого гроб, покрытый белым атласным покрывалом, был спущен группой военных моряков в столовую, временно превращенную в похоронный зал. Воздух в столовой был насыщен терпким запахом свежих роз и гортензий. При свете восьми огромных свечей у гроба королевы вытянулись четверо солдат из гвардии гренадеров, а над их головами понуро свисал «Юнион Джек». Кайзер Германии сразу же изъявил желание получить этот флаг после завершения похоронной церемонии, пояснив при этом, что это было бы для него самым ценным знаком памяти о покойной королеве.1 февраля гроб с телом королевы был доставлен на пирс Троицы, откуда на королевской яхте «Альберта» отправился в Портсмут, сопровождаемый траурным салютом военных кораблей. За «Альбертой» следовала яхта «Виктория и Альберт» с новым королем на борту, а следом шла яхта германского императора. На следующее утро гроб с телом королевы, от которого ни на шаг на отставала леди Литтон, был доставлен по железной дороге на станцию «Виктория», где его уже встречала большая толпа в траурном одеянии. Многие из людей становились на колени и низко опускали головы перед траурным кортежем.
