Королева Варваров - [69]

Прямо перед палаткой стоял большой стол, за которым сидел Венуций и остальные вожди Британии. Также на самом почётном месте вместе с ним восседали Вирка и Мэрлок. Через несколько шагов стояли ещё три стола. За ними сидели воины, чья слава позволяла им находиться рядом с вождями и жрецами.

Остальные британцы сидели прямо на земле, перед котлами, наполненными пищей. Вся площадь, если можно назвать её площадью, — открытое пространство в центре города, поросшее высокой травой и украшенное пятью деревянными идолами и тремя могучими дубами, росшими по углам равностороннего треугольника. Сейчас здесь находилось всё население Сегедуна и его окрестностей. Бригантов, а здесь собралось почти все племя, было не менее тридцати. Все они шумели, пели песни, ели варёное мясо, доставая его из котлов руками. Рекой лилось ячменное пиво, такое свежее и душистое, что им не пренебрегали даже римляне, раз попробовавшие этот приятный пенистый, как лучшее фалернское вино, напиток.

Актис привели к небольшому столу, стоявшему сбоку от центрального королевского, так что его не сразу и заметишь. За этим столом сидели знатные женщины и девушки — жёны, сестры и дочери князей, вождей и великих воинов.

Римлянка, оказавшись на свежем воздухе, успела немного прийти в себя. Когда её посадили рядом с сестрой Венуция, Актис даже немного обрадовалась. Всё-таки она немного знала эту дикарку, а это лучше чем сидеть с незнакомыми и враждебно настроенными женщинами, которые не воспринимают её иначе, как врага, или жену врага.

Есть ей совсем не хотелось, но от пережитых волнений сильно пересохло во рту. Актис с жадностью, не обращая внимания на любопытные взгляды сидевших за столом женщин, схватила деревянный кубок с пивом и с наслаждением приникла к нему губами. Напиток ей сначала не понравился, поразив своим необычным вкусом, но был прохладен и хорошо утолял жажду, к тому же ещё и успокаивал. Актис стала приходить в себя, но потрясение было столь велико, что она всё-таки с трудом соображала, что происходит вокруг. Она даже не слышала, что говорит ей Суль.

За королевским столом веселье шло своим чередом. Ели и пили все, кроме трёх человек: Венуция, Вирки и Мэрлока. Король был слишком взволнован, чтобы есть. Мэрлок и Вирка были заняты беседой.

— Мне кажется, что ты недоволен, или сомневаешься в воле богов? — этими словами начала разговор мать друидов.

— Ты права, о, Вирка, — ответил жрец. — Но я сомневаюсь не в пророчестве, а в том, правилен ли твой выбор.

— Не надо, сомневаться. Сомнения порождают неуверенность, а неуверенность отказ от борьбы.

— Ты думаешь, что эта презренная римлянка именно та, которую нам обещал Каратак, когда его накормили мясом священного оленя на острове Мона?

— Да это она, — уверенно сказала жрица. — Потому что я знаю её.

— Откуда? — поразился Мэрлок.

Вирка рассказала ему о своей встрече с Эллианом, когда тот приносил больную Актис к ней на исцеление.

— И ты не велела схватить наших заклятых врагов? — Мэрлок был удивлён.

— Нет, как только я увидела её, я сразу поняла, что эта девушка неспроста попала в мои владения. Через её мужа я спросила о воле богов, и они ответили мне, что я должна спасти эту женщину. Именно тогда на моём каирне я общалась с самим Лугом и Таранисом. Мы победили фаморов. Мэрлок потрясенно смотрел на Вирку.

— Ты не хуже меня знаешь, что только раз в сто лет боги приходят на этот каирн. Значит, пред нами не просто женщина, а избранница богов.

— Ты права. Твои слова убедили меня. Видимо боги смилостивились над нами, если даровали нам победу и привели к нам обещанную женщину, которая дарует нам героя, победившего Рим. Но когда ребёнок родится, она ведь будет нам не нужна?

— Да. Когда мальчику исполнится три года, его мать будет принесена в жертву Белатукару — богу войны. Это тоже воля богов. Но и это тоже ещё не всё. Я приведу мужа этой женщины, и его кровью мы будем поить мальчика, пока ему не исполнится десять лет. Вот тогда ты и начнёшь делать из него воина. Ты откроешь ему все наши тайны, научишь высшей мудрости, и он станет одним из нас.

— Ты сделаешь его друидом?

— Да. Но довольно вопросов! Ты сегодня должен будешь совершить усыпление.

— Я? — глаза Мэрлока радостно засверкали. — Разве не ты будешь погружать в пророческий сон воина?

— Нет. Это сделаешь ты. Ведь ты верховный жрец племени, а не я. Кого из воинов ты хочешь погрузить в сон?

— Пролимеха, — ответил друид. — Он молод и бредит своим братом. Так что я думаю, всё пройдет, как запланировано.

— Хорошо, ступай. — Вирка повелительно махнула рукой.

Мэрлок исчез так быстро, словно его и не было за столом.

Тем временем стало уже совсем темно. Кроме уже горевших, стали зажигаться новые многочисленные костры. Около самого большого из них уже колдовали друиды. Бритты с интересом смотрели на своих жрецов, чьи дела им были неподвластны. Громко играли незатейливые мелодии варварские инструменты. Дюжие охотники уже несли убитого Венуцием вепря.

И вот, наконец, вышел на середину площади сам Мэрлок. Он был в этот раз не в обычном для друидов плаще, одежды на нём не было. Её заменил ему странный наряд. Вокруг бедер у Мэрлока был намотан венок из веток и листьев клёна… На плечи накинута шкура быка, достававшая до земли, а голова этого же быка возвышалась голове друида, делая его на целых две головы выше. Рога были покрыты слоем золота, и на конце каждого из них воткнуто было по человеческой голове. Они смотрели в противоположные стороны. В каждой руке Мэрлок держал по живой змее, которые, шипя и извиваясь, пытались укусить друида. Но по какой-то неведомой причине, ядовитые твари не могли этого сделать.