Королева в раковине - [20]

Постепенно Лотшин занимает центральное место в жизни отца, становясь главной его собеседницей и союзницей, какой была и в жизни покойной матери. «Их иудаизм отталкивал меня, — пускается в воспоминания Артур о встрече с глубоко религиозными родителями жены, — но любовь к их дочери, еврейской красавице, пылала во мне до такой степени, что я посещал синагогу и молился, пытаясь убедить ее отца, что я могу создать еврейский кошерный дом. Но мои уверения не помогали. Моя настойчивость заставила ее отца поторопиться и просватать дочь за богатого и уважаемого человека из общины, с единственной целью — отдалить ее от такого отщепенца, как я, употребляющего не кошерную пищу, не соблюдающего заповеди Бога евреев».

Лотшин слушает рассказы отца о девушке из еврейского местечка, самозабвенно познающей жизнь большого города. Она отдалилась от скудного родительского дома. В концертных залах и в опере она была очарована звуками классической музыки. Она скакала на коне, держась в седле с грацией принцессы.

Лотшин вспоминает картины далеких прогулок по лесам и полям, куда они после обеда отправлялись с мамой. Мама, в окружении детей, выглядела настоящей госпожой. Яркая, непривычная в Берлине красота ее лица, стройная фигура привлекали взгляды удивления и восхищения.

Артур наводит в доме порядок. Теперь дети должны неукоснительно следовать правилам поведения.

В субботу и в воскресенье они должны обедать вместе с ним в парадной столовой и вести себя прилично. Все домочадцы — от мала до велика — рассаживаются по старшинству на свои постоянные места. Бертель и Бумба — по обе стороны от Фердинанда. Кэтшин в черном чепце, отороченном белыми кружевами, в черном платье и белом накрахмаленном переднике, стоит, готовая подать суп, куриное мясо или телятину, овощи, зелень, компот — порядок чередования блюд строго соблюдается. Фрида весь обед находится в движении. Она строго следит за всеми, но, главным образом, за хозяином. Чтобы ничто из поданного на стол не повредило его здоровью. Взгляд Фриды перебегает с подносов на тарелки. Все должно быть красиво и аккуратно.

«Чистый, не знающий пределов разум, есть само Божество», — проповедует Артур детям основы философии Гегеля, надеясь, что они достигнут этой высшей степени духовности, развивая свою личность. «Какая бы тема ни была, человеку следует взвешивать дела свои по законам логического мышления». Артур использует время обеда для интеллектуальных бесед. Он обогащает трапезу обзором исторических событий, начиная с древности и до настоящего времени, обсуждает их влияние на развитие мышления всего человечества, подчеркивая, что всегда надо отличать главное от второстепенного и несущественного.

Следует делать из этого выводы и находить решение проблем. За обеденным столом обсуждаются вопросы истории, политики, философии, мировой литературы и искусства.

В отличие от старших детей — Гейнца или Лотшин, — младшие дети не имеют права раскрывать рот во время обеда. Они могут спрашивать и высказывать свое мнение только во время послеполуденного чаепития. В это же время обсуждаются дела литейной фабрики и домашнего хозяйства.

«Скотина ест, а человек совершает трапезу». Малышам подкладывают на стулья толстые книги, чтобы они могли, как и взрослые, пользоваться вилкой и ножом, как положено людям их круга.

Всё — в меру! Каждый получает свою порцию и, не дай Бог, возьмет добавку. Трапеза — событие праздничное. Не садятся за стол в грязной одежде, после прогулки или игры. Артур придирчиво осматривает детей и не разрешает носить в доме слишком вызывающие наряды. Сам же, всегда вычищенный и выглаженный, сопровождает дочерей в лучшие магазины Берлина, где покупает им в высшей степени элегантные платья и каждой из них — подходящее ожерелье.

Из идеологических соображений еда для детей выбирается самая скромная: бульон, морковь, лук, капуста, щепотка соли, перец. В дополнение к этому — картофель, куриное или говяжье мясо, которое, по его указанию, готовят без особых приправ. На десерт — компот, всегда из одного сорта фруктов — айвы, слив или яблок. «Это человеческая еда?!» — дед постукивает тростью в такт своему гневу. — «Даже скотина в моей усадьбе не ест такого!» Только подумать, внуки его — аристократы! Утром удовлетворяются булочкой с маслом и кофе с молоком! Аскетизм сына и все его правила питания дед на дух не переносит. Внуки его аристократы, и питание их скудно до предела, особенно по сравнению с царственными трапезами, которые готовит его экономка в усадьбе Агата. Утром — омлет со свининой, днем и вечером — грудинка с мясом молодого теленка, говяжий гуляш с гарниром из кисло-сладкой красной капусты и свинина.

Какие там правила! Дед восстает против кулинарной идеологии берлинского дома. «Артур, за твоим столом больше церемоний и разговоров, чем вкусной еды!», — карие глаза деда подмигнули внукам и окинули хмурым взглядом стол. Зрелище это и тревожило и смешило деда. «В здоровом теле — здоровый дух», — рассуждает Артур. Дед иронизирует по поводу морали сына, сходной с религиозным ханжеством его матери, да покоится она с миром.