Королева в ожидании - [15]

Она казалась особенно красивой еще и потому, что ее муж, курфюрст, был невысокого роста. Его голова, похоже, росла прямо из туловища, шеи не было совсем. Он был бледным и маленьким. Но как же он отличался от ужасного Иоганна Георга и как обожал Софию Шарлотту, которая считала естественным, что весь мир ее любит.

Обнимая Каролину, София Шарлотта сказала, что часто думала о ней в прошедшие годы и надеется, что они всегда будут друзьями.

Всегда будут друзьями! Каролина готова была стать ее рабыней!

– Я желала бы всегда служить вам, мадам, – восторженно воскликнула Каролина.

И эти слова покорили Софию Шарлотту.

Совесть действительно мучила Софию Шарлотту. В своих апартаментах, отведенных им в Довер-хаусе, она обсуждала эту тему с мужем.

– Здоровье Элеоноры подорвано, – вздохнула она.

– Но все-таки она жива, – ответил курфюрст.

– Но ее вполне могли убить, и в некотором смысле мы в этом виноваты.

– Дорогая, вы не должны так думать.

– Почему? Мы же устроили эту свадьбу. Мы убедили ее вступить в брак. А бедная девочка… как она страдала!

– Вам нравится этот ребенок?

– Мне нравятся и она, и ее брат. Но девочка просто очаровательна. Такая маленькая – и уже такая мудрая! Меня бросает в дрожь при мысли о том, что вскоре она останется сиротой. Фридрих, что будет с детьми, если их мать умрет?

– Вероятно, мальчик поедет в Ансбах. Он же возможный наследник.

– А Каролина?

– Несомненно, ее дом тоже будет там.

– А если мальчик не станет маркграфом? Ох, какое нелегкое будущее. И в некотором смысле мы в этом виноваты. Моя совесть никогда не успокоится, пока я не…

Он снисходительно улыбнулся, понимая, что она хотела бы сказать. Она знала, что он угадал ее мысль, и тоже лучезарно улыбнулась ему. Это был один из тех моментов, когда она желала бы нежнее относиться к мужу.

– Продолжайте, дорогая.

– Мы должны что-то сделать для Каролины.

– Я знаю, что у вас на уме.

– И у вас нет возражений?

– Если таково ваше желание, то оно станет и моим.

– Вы так добры ко мне. – На глаза Софии Шарлотты набежали слезы.

Она была растрогана. Он поцеловал ей руку.

– Спасибо, – добавила она.

От нее веяло теплотой благодарности, и он, в свою очередь, был благодарен ей за эту теплоту.

* * *

Никто и никогда так не разговаривал с Каролиной, как София Шарлотта. Они гуляли вдвоем по садам Преча и любовались долиной Эльбы, где высились башни Виттенбурга, города, где когда-то жил Лютер.

София Шарлотта с воодушевлением рассказывала девочке об этом великом человеке, о том, как он бросил вызов Папе и публично сжег папскую буллу. Но в то же время София Шарлотта старалась быть беспристрастной, объясняя Каролине, что нельзя становиться фанатиком, потому что тогда видение мира становится затуманенным, а суждения неверными. Но при этом София Шарлотта не скрывала своего восхищения человеком, осмелившимся нанести удар по тирании. Она горячо отстаивала терпимость, считая, что она непременно должна быть присуща людям, у которых есть чувство собственного достоинства, ибо только терпимость позволяет свободно формировать собственное мнение.

Каролину зачаровывали такие разговоры, и она радовалась, что заставляла себя учиться, ведь таким путем она подготовилась к умным беседам, и наградой ей стало одобрение Софии Шарлотты.

Курфюрстина каждый день встречалась со своей юной собеседницей.

– Мне будет так не хватать наших бесед, когда я уеду из Преча, – говорила она.

А Каролина металась между огорчением от неизбежной разлуки со своей богиней, когда та уедет, и радостью от того, что великой курфюрстине Софии Шарлотте – красивой, блестящей, светской – и вправду нравится общество одиннадцатилетней девочки.

* * *

В Прече все говорили о скандале в Ганновере. Каролина тоже слышала эти разговоры и даже задавала вопросы слугам.

Так она открыла, что скандал касается трех персон: принца Георга Людвига, его жены Софии Доротеи и энергичного искателя приключений графа Кенигсмарка. Каролина видела графа, когда он посещал Дрезден, а она жила во дворце отчима. Очень красивый, приветливый, веселый, безрассудный, он очаровал весь дрезденский двор и даже маленькую девочку, которая старалась не попадаться на глаза взрослым.

Иоганн Георг даже сделал Кенигсмарка на недолгое время своим фаворитом, но тот, уехав, принялся нескромно рассказывать, как шокирующе относится саксонский курфюрст к своей жене. После этого, естественно, Кенигсмарка в Дрезден больше не приглашали. Но когда Иоганн Георг умер, граф неожиданно снова появился в Дрездене, правда, ненадолго. Он весело проводил время со своим старым другом Августом, новым курфюрстом Саксонии, и на этот раз привез еще больше нескромных рассказов о пресловутой графине фон Платен, любовнице курфюрста Ганновера. Он остроумно вышучивал графиню и ее любовника, не забывая и Георга Людвига, принца, и его любовницу. Граф хвастался, хотя и несколько сентиментально, собственным успехом у красавицы Софии Доротеи, жены Георга Людвига, которой тот пренебрегал.

И вот теперь говорили, что граф мертв. Никто не знал, как он умер и где его труп, но почему-то все были уверены, что он мертв. Раскрылось, что он был любовником Софии Доротеи. Что же касается несчастной принцессы, то Георг Людвиг собирался развестись с ней и посадить ее за решетку. Он клялся, что никогда больше на нее даже не посмотрит.