Королева в ожидании - [115]

– Принцесса видела моих внучек! – король пришел в ярость. – Это запрещено. Какая польза от моих приказов, если им не подчиняются? Кто привел моих внучек в апартаменты матери?

Берншторф согласился: мол, очень прискорбно, что не выполнено желание Его Величества. Но если народ узнает, что он запретил матери видеть своих детей, это может вызвать демонстрации на улицах против короля. Люди немного утихомирились, потому что принцессе разрешили навестить больного сына. А если распространится слух, что кто-то получил выговор, поскольку привел к матери дочерей, начнутся большие неприятности.

– Пока эта женщина находится под крышей моего дворца, все время будут неприятности. Она не должна оставаться здесь.

– Но маленький принц все еще опасно болен.

– Я же сказал: я не хочу, чтобы она была здесь. Не хочу!

– Сир…

– Пусть ребенка перевезут в Кенсингтон. Мать может поехать с ним.

– Ваше Величество, я спрошу врачей, в состоянии ли ребенок перенести дорогу.

– Он должен быть увезен из дворца. Говорят, в Кенсингтоне хороший воздух. Пусть он едет туда и мать отправляется с ним.

– Так и сделаем, сир.

* * *

Врачи пришли к королю.

– Ваше Величество, ребенок тяжело болен. Его нельзя перевозить.

– Я не хочу, чтобы мать была здесь.

– После ее приезда ему стало немного лучше..

– От нее во дворце неприятности. Я не хочу, чтобы она была здесь.

– Мы не советуем перевозить ребенка.

– Глупости! Говорят, в Кенсингтоне воздух лучше, чем здесь.

– Но в это время года… погода такая холодная, и… ребенок так серьезно болен.

– Отправьте его в Кенсингтон или отошлите мать из моего дворца.

На следующий день Каролина с сыном покинули Сент-Джеймсский дворец и переселились в Кенсингтонскую резиденцию.

* * *

Каролина понимала, что сын умирает. Понимал это и принц, который приехал к ней в Кенсингтонский дворец.

Они сидели по обе стороны от маленькой колыбельки и плакали. И когда они смотрели, как сотрясают конвульсии маленькое хрупкое тело, их сердца переполнялись ненавистью к человеку, которого они считали ответственным за смерть сына.

Пришла Генриетта, сопровождавшая их в Кенсингтон, и встала поодаль от кроватки. Она раньше Каролины и принца поняла, что малыш уже умер.

Наконец Каролина поднялась и спокойно вышла из комнаты.

«Я буду ненавидеть его до тех пор, пока мы оба живем на этой земле», – подумала она.

И когда она возвращалась на улицу Олбермарл, толпы людей стояли вдоль дороги и молчанием выражали ей сочувствие. Каролине стало немного легче: она поняла, что эти люди так же ненавидели человека, ставшего их королем, как и она.

ССОРА В КОРОЛЕВСКОЙ СЕМЬЕ

Сын умер, детей лишили ее заботы. Каролина поняла – ей осталось только одно. Она будет мстить человеку, который так жестоко с ней поступил. И одновременно она заложит фундамент власти, которая, она не сомневалась, будет в ее руках, когда она станет королевой Англии.

– Мы не можем жить в доме Грэнтема, – сказала она принцу. – Нам надо найти собственный дворец.

Георг Август, чье горе было чисто внешним, согласился.

– Мы найдем подходящую резиденцию и создадим такой двор, по сравнению с которым королевский будет выглядеть как провинциальный деревенский дом землевладельца средней руки.

Принц пришел в восторг. Его ненависть к отцу отнюдь не была чисто внешней.

– Прекрасно, – продолжала Каролина, – начинаем искать не откладывая.

И очень скоро они нашли Лейстер-хаус. Едва Каролина увидела его, как тотчас поняла: это именно то, чего она хотела.

Дом располагался на северной стороне Лейстерских полей. Внутренний двор смотрел на общественный сквер, а позади дома раскинулся красивый голландский парк. Каролина объяснила принцу, что если они купят этот дом, то приобретут полную независимость. Хотя дом был всего лишь двухэтажным, но парадные комнаты выглядели прекрасно, а большая лестница была просто великолепной. Правда, соседство оставляло желать лучшего. С одной стороны шел ряд мелких лавчонок, но главным недостатком были Лейстерские поля, пользовавшиеся дурной славой. В прошлом они служили прибежищем для разного рода нежелательных лиц. По ночам там прятались разбойники, а днем совершали сделки мошенники. Перед Лейстер-хаусом происходило большинство лондонских дуэлей, и дом видел немало разбитых носов, когда дрались молодые повесы.

– Лейстер-хаус подходит для принца и принцессы Уэльских? – спросил Георг Август.

– Сейчас не подходит… но подойдет. Мы сделаем его, каким нам надо, – ответила ему жена.

* * *

Каролина оказалась права. Как только она и принц вместе с домочадцами поселились в Лейстер-хаусе, все изменилось. Вместо разбойников появились факельщики, освещавшие прохожим путь. По ночам Лейстерские поля стали почти безопасными, а днем их заполняли экипажи и портшезы богачей и влиятельных лиц и портшезы великих.

Все, кого не удовлетворяло нынешнее правительство, искали дорогу в Лейстер-хаус. И не только они. Проницательные государственные деятели начали понимать, что если не принц, то, во всяком случае, принцесса Уэльская исключительно умная особа. Она страдала от того, что у нее отняли детей, но зато ее популярность в народе от этого выросла в десятки раз. В Лондоне и в окрестных деревнях едва ли можно было встретить женщину, которая не плакала бы от ужаса перед жестокостью чудовища, разлучившего мать с детьми.