Королева в изгнании - [26]

2

Дверь отворил мужчина в синем рабочем халате и заплывшем от пьянства лицом.

— Чего вам, барышня? — спросил он, но, получив легкий посыл и повертев головой, пожал плечами и дверь захлопнул. А Маша уже шла по бетонному полу коридора.

Чуть слышно звучала музыка, доносясь из обеденного зала, гудели холодильники и вентиляторы, гремела моющаяся посуда. Тут и там слышались неясные голоса, смех и переругивания работников ресторана.

Пройдя шагов двадцать, она обнаружила массивную дверь грузового лифта и вызвала его. Вошла в кабину и убедилась, что не ошиблась: кроме кнопок с номерами этаже, была тут и кнопка, возле которой было нацарапано: «Подвал». Нажала ее, и лифт двинулся вниз.

Выйдя оказалась прямо в холодильной камере — мрачном помещении, увешанном мясными тушами.

Зябко поведя плечами, пробежала через него до какой-то двери, и тут внезапно что-то заскрежетало, и туши зашевелились. От испуга Маша остановилась, как вкопанная. Туши, словно в каком-то дурацком хороводе медленно двигались по кругу. Приглядевшись, Маша поняла, что крюки, на которых они весят, укреплены на огромной цепи по типу велосипедной, удерживаемой шестернями. Она увидела дыру в потолке, в которую одна за другой исчезло две туши, и поняла, что перед ней просто-напросто транспортер — механическая система доставки мяса из холодильника на кухню.

Все стало ясно, но ужас не отступал — слишком эта картина напоминала что-то читанное ею о фашистских концлагерях… Но она заставила себя ступить еще шаг, толкнула дверь. И оказалась в очень узком и коротком коридорчике с четырьмя дверьми вдоль одной стены. На одной из них была табличка «Склад», на другой — «Вентиляторная», а из-за третьей — с надписью "Колбасный цех" — раздавался звук человеческой речи.

Тут только до маши дошло, что случись ей сейчас встретиться с Шахиней, та будет видеть ее новую шубку. Пришлось немедленно сбросить шубку на пол, туда же она бросила и сумку. Тут же с потолка ей за шиворот упала холодная капля воды. Вздрогнув и передернув плечами, Маша приоткрыла дверь.

Да. Это то, что она искала. За огромны металлическим разделочным столом, уставленным едой и бутылками, сидели трое: Лиза Деева, Копченый (а по сведениям Бермана, он был арестован! Сбежал?) и какой-то незнакомый Маше тип. А еще один незнакомец, стоя возле стены, держал в руках металлический прут и газовую лампу, такую, какой опаливают свиные туши.

О назначении этих предметов нетрудно было догадаться: к вбитым в стену крюкам были привязаны отнюдь не только окорока и колбасы, к ним же за ноги и за руки были привязаны буквально распятые Гога и Соня.

Чтобы не вскрикнуть, Маша зажала себе рот ладонью. Гогу она узнала с трудом, скорее даже догадалась, что это он: лицо его превратилось в сплошной синяк.

Как раз, когда Маша разглядела всю эту картину, палач прижал раскаленный прут к его ляжке. Гога только слабо застонал. Он был без сознания. Через щель Маше в ноздри пахнуло горьким запахом горелого мяса.

— Ладно, брось! — махнула рукой Шахиня. — Этот уже готов. Принимайся за девчонку.

— Я ничего не знаю! — вскрикнула Соня. — Ни про какие деньги она мне ничего не говорила!

— Столько времени вы были вместе, и она тебе ничего не рассказала? Это так не похоже на нашу милую Марусю, — усмехнулась Шахиня. — Тогда скажи хотя бы, где она.

— Я не знаю! Когда я уехала из Москвы, она осталась там.

— Эту сказочку мы уже слышали. Но не поверили ей. Мои люди побывали в том номере России, который ты мне назвала, но там, милая моя, живут совсем другие люди, и никакой Маши они знать не знают. Так что, сдается мне, что все-то ты врешь. И это потому, что ты просто представить себе не можешь, как сейчас тебе будет больно! Давай, — кивнула она палачу. — Не пожалела нашего общего друга, уж себя-то пожалеет.

Маша еще не знала, что будет делать дальше, но она должна была предотвратить прикосновение раскаленного металла к телу Сони.

— Стойте! — крикнула она и широко распахнула дверь. — Я здесь!

Все четверо бандитов уставились в ее сторону.

— Что видишь? — дрогнувшим голосом спросила Шахиня незнакомца за столом.

— Она, — ответил тот. — Такая же. — Кивнул в сторону Сони. Но, получив гипнотический удар, тут же добавил: — Уже исчезла.

— Не смотри на нее! — взвизгнула Шахиня, обращаясь к палачу. Тот моментально опустил глаза, а Маша злорадно подумала: "Что, интересно, он выгадал, если все равно на меня смотреть не будет?"

Но это была последняя ее мысль, потому что еще через мгновение она получила мощный тупой удар по голове. Переживая за Гогу и Соню, она потеряла бдительность и не заметила, как кто-то подкрался сзади.

Свет померк.

Очнулась Маша уже привязанной к крючьям рядом с Соней. Очнулась от того, что на нее плеснули холодной водой. Голова раскалывалась нещадно. В комнате прибавился еще один человек — тот самый алкаш в синем халате, который открыл ей служебный вход. "Он же не видит меня, как он смог меня ударить?" — подумала Маша, но тут же сообразила: шубку-то она сняла…

— Глаза открыла, — объявил губастый палач. Сейчас он держал в руках ведро. Единственному из бандитов — ему — Маша еще не успела дать установку.