Королева - [28]

Сколько между ними не происходило хорошего в свое время, как бы не извивалась от желания в его руках гордая принцесса, подсознание забыло об этом напрочь. Во снах она практически не вставала с колен, испытывая страх и боль, чувство неумолимой ненависти и мести. И знала, не сомневаясь ни секунды, что сны есть отражением помыслов и стремлений самого заклятого врага в ее отношении.

Но в этот раз было еще кое-что, неумолимо ускользающее от ее внимания. Что-то важное, совсем легкие отголоски сна, но что именно?

Всему виной был ее ожесточившийся братец. Жестокое представление в пиршественном зале, полном невольниц и слуг, лишило ее самообладания. Элика чувствовала себя оскорбленной и намеренно задетой тем, что происходило на сцене.

Они чувствовали друг друга даже на больших расстояниях. С самого детства. Печать Антала, которой с рождения были одарены все близнецы. Почему же сейчас их связь дала такой резкий сбой? На что рассчитывал Лэндал, устроив это представление? Элике не хотелось думать, что брат так остро ощущал тогда все ее чувства, всю ту гамму эмоций, которые она бы хотела скрыть − беспомощность, унижение, страх и безысходность. Возможно, было бы проще простить ему такую выходку.

Какую цель он преследовал? Показать, что не одной ей доводилось терпеть такой кошмар? Но это было очевидно. Только к чему воскресать ее кошмары? Поднять дух крови? А с ним и так не было проблем, да и, кроме этого, на войне как раз необходима мудрость и стратегическое планирование. А вот в этом ярость − плохой советчик. Обычно победитель вовсе не тот, кто одержим жаждой мести и разрушения настолько, что это застит ему глаза и разум. Нет. Такие погибают первыми. В первых рядах. Большинство наемников из северных земель, особенно те, кто моложе, безжалостные берсерки холодных снегов и льдистых гор, во все времена, всеми правителями были использованы для первичных контрнаступлений лишь благодаря своей несдерживаемой ярости и беспощадности. Погибали первыми, успев уложить первый арьергард противника, предоставляя доступ к воинам арбалета или копья. Делая упор на подобную расстановку сил, Латима Беспощадная никогда не ошибалась.

Значит, цель брата была не в том, чтобы укрепить ее жажду мести. Матриарх всегда сдержана и степенна. Нет места истерикам, преобладанию эмоций над разумом и беспечной − или же, наоборот, неразумной импульсивности. Она знала об этом с детства. Сколь бы много боли не причиняла ей жизнь, никто не должен этого видеть. Ее цель − донести до своего народа не ненависть и жажду смерти конкретного человека, а совсем иную мотивацию: возможность поставить на колени негласно восставшую империю с варварскими устоями, пополнение казны и улучшения экономической ситуации, безопасность каждой свободной женщины империи, расширение земель и укрепление абсолютного господства Атланты. Только тогда ее правление будет обречено на успех.

Брат не мог этого не знать. Что же тогда?

Элика так и не нашла ответа. Поворочавшись в постели, вскоре забылась очередным беспокойным сном.

...Темный мрак большой залы. Осторожные шаги пугливо глушит тишина. Эта тьма − не просто так. Она добралась до нее. Подошла вплотную, и спасение возможно лишь тогда, когда ее озарит яркое пламя. Но факелы практически не дают света. Так мало огня!

Темная фигура отделяется от высокой колонны. От той самой, за которой состоялся ее последний разговор с Кассием. На фигуре темное покрывало, и, судя по очертаниям, она принадлежит женщине или же ребенку. Наверное, надо бежать, пока дворцовые ворота Кассиопеи не лишили этой возможности, но Элика не может сдвинуться с места.

Женская фигура замирает напротив. С тихим шелестом падает на мраморные плиты зала невесомое шелковое покрывало. Тьма расступается. Девушка перед ней окружена мерцающим ореолом теплого света, в котором хочется согреться и не покидать его как можно дольше. Даже светлые волосы, кажется, светятся этим призрачным заревом.

"Ты попросишь мою жизнь?" — дрожащим от волнения голосом спрашивает притягательное видение. Изумление Элики достигает предела.

" Нет, почему я должна это делать?"

" Потому, что он обидел тебя."

" И он ответит за это по всей строгости. За каждый стон моей боли. За каждую упавшую слезу, мою и моих близких. Это страшный человек. Таким, как он, не место на земле."

" Прошу, не говори так. Ты совсем его не знаешь. В его сердце есть любовь. Теперь все иначе."

" Кто ты такая, и как смеешь защищать этого варвара?"

Девушка делает робкий, осторожный шаг вперед. И комната словно уплывает, опаляя взглядом Кассия. Того самого, который так часто ей приходилось видеть в последнее время − лишенного льда презрения и снисходительности. Теплого. Иного. Наверное, таким этот взгляд был в детстве... У девушки даже изгиб губ и скул похож на тот, что был у принца Кассиопеи.

" Кто ты?!" — повышает голос Элика с чувством пугающей неизбежности. Сзади раздаются осторожные шаги. Фигура девушки, улыбнувшись, стремительно тает. Миг − и нет ничего. Резкий поворот...

Горло сжимает стальной хваткой. Почему она не может сбежать?! Она заледенеет в этом сосредоточении холода такого знакомого взгляда. Крик не может прорваться на свободу, связки застывают осколками льда.