Королева сплетен - [37]

– Думаю, у тебя сложилось неверное представление обо мне, – говорю я, пятясь потихоньку к ступенькам, ведущим с платформы. – Я не такая девушка. Совсем не такая.

– Лиззи, – говорит Жан-Люк и делает шаг ко мне. Он перекрывает мне дорогу к ступенькам. – Я не сказал тебе, что тоже выхожу в Суиллаке, потому что… Ну, во-первых, ты не спрашивала. И потом, я не просто незнакомец, встретившийся тебе в поезде.

Ну, здорово. Сейчас он начнет нести какую-нибудь ахинею насчет того, что мы знали друг друга в прошлой жизни, как было с Т. Дж., с которым я встречалась на первом курсе. Ну почему я, как магнит, притягиваю всяких сумасшедших? ПОЧЕМУ?

А ведь в поезде он показался мне таким замечательным. Правда! Он сказал, что я очень смелая! Он вернул мне веру в мужчин! Ну почему он должен оказаться маньяком-убийцей? ПОЧЕМУ?

– Правда? – говорю я. Это Шери во всем виновата. Если бы она хоть раз ответила на мой звонок, ничего этого не было бы. – В каком смысле?

– На самом деле, ты едешь ко мне. Жан-Люк де Вильер, помнишь? Твоя подруга Шери живет в доме моего отца, в Мираке.

Я больше не пячусь и не гипнотизирую взглядом его сумку. И перестаю думать о своей неминуемой гибели. Мирак. Он сказал – Мирак.

– Я не говорила тебе, что еду в Мирак. – Да, правда, я трещала без умолку всю дорогу, но я точно помню, что слово «Мирак» не звучало. Я вообще забыла о нем до сего момента.

– Не говорила, – подтверждает Жан-Люк. – Но ведь именно там живет твоя подруга Шери, так? Со своим парнем, Чарльзом Пендергастом.

Чарльз Пендергаст? Он знает настоящее имя Чаза! Я точно знаю, что не говорила этого! Никто не зовет Чаза его настоящим именем, потому что он редко кому называет его.

Кто может знать настоящее имя Чаза? Только тот, кто знает самого Чаза.

– Погоди-ка, – мой мозг судорожно ищет какое-нибудь разумное объяснение происходящему. – Так ты… Люк? Тот самый друг Чаза? Но… ты же сказал, что тебя зовут Жан-Люк.

Люк – или Лук, или Жан-Люк, или как там его зовут – по-прежнему робеет.

– Ну да, это мое полное имя. Жан-Люк де Вильер. Но Чаз зовет меня просто Люк.

– Но… разве ты не должен быть сейчас в Мираке, с Шери и Чазом?

Он снимает с плеча свою сумку. – Мне пришлось съездить в Париж на один день, забрать свадебное платье моей кузины. Она боялась, что курьер из магазина не довезет его в целости и сохранности. Видишь?

Он немного расстегивает молнию на сумке, и оттуда выбивается край белого – несомненно, свадебного – кружева. Он запихивает его обратно и застегивает сумку.

– Я бы в жизни не подумал, когда ты уселась рядом со мной, что ты – та самая Лиззи, о которой я столько слышал от Шери и Чаза. Но когда ты назвала имя Шери, я понял это. Но к тому времени ты уже успела рассказать о… ну ты знаешь. – Теперь у него вид скорее смущенный, чем робкий. – А я знаю, ты рассказала это, рассчитывая, что мы больше никогда не увидимся.

– О боже, – говорю я, почувствовав, как сводит желудок. Потому что именно так я и думала.

– Извини, – говорит Жан-Люк, пожимая плечами. Что выглядит очень по-французски. Для американца. Хотя это логично. Ведь он – наполовину француз. – Но признай, это было… забавно.

– Не вижу в этом ничего забавного, – говорю я.

– Нуда, – вздыхает он и больше не улыбается. – Я знал, что ты так решишь. Поэтому и не сказал про Суиллак.

– Так ты знал, – говорю я, чувствуя, как вспыхнули мои щеки, – с самого начала знал, что мы еще увидимся. И будем видеть друг друга какое-то время. И все же позволил мне болтать, как идиотке.

– Нет, вовсе не как идиотке, – возражает он и уж точно больше не улыбается. Он даже выглядит немного встревоженным. – Ничего подобного! Ты показалась мне очаровательной. И забавной. Поэтому я не стал тебя останавливать.

Сначала я не знал, кто ты такая, и только видел, что тебе надо выговориться. Вот я и не мешал, к тому же мне и правда было интересно. Ты показалась мне очень милой.

– О боже! – Мне хочется нырнуть в его сумку с головой и укрыться там. – Милой? И это после того как я рассказала, что делала своему парню минет?

– Ты рассказала об этом в очень милой манере, – заверяет Жан-Люк.

– Я убью себя, – говорю я сквозь пальцы, поскольку закрыла пылающее лицо руками.

– Эй!

Кто-то берет меня за запястья. Я испуганно открываю глаза и вижу, что Жан-Люк положил свою сумку поверх моей и теперь стоит рядом, совсем рядом со мной. Он мягко берет меня за руки и пытается заглянуть в глаза.

– Эй, – снова говорит он, и голос у него такой же мягкий, как его прикосновение. – Извини. Я не подумал. Серьезно. Я не… я не знал, что делать. Я хотел сказать тебе, но потом решил… решил, что это будет забавная шутка. Но я уже говорил, шутки – не мой конек.

Я начинаю остро осознавать, какие же темные у него глаза – почти как черные силуэты деревьев за станцией, четко вырисовывающиеся на фоне темно-синего неба, и какие чудесные у него губы – так и хочется поцеловать. Тем более что они всего в паре сантиметров от моих.

– Если ты кому-нибудь скажешь, – как бы со стороны слышу я свой голос. Он, кстати, стал каким-то подозрительно гортанным, – о том, что я рассказывала тебе, особенно Чазу, я тебя убью. О том, что я еще не написала диплом. И о той, другой вещи. Ты понимаешь, о чем я. Не смей никому рассказывать. Понял? Я тебя убью, если ты это сделаешь.