Королева секретов. Роман об Анне Клевской - [17]

Что могла противопоставить Анна пылу Вильгельма, воле короля Генриха и упоминанию об опасности, грозившей ее родной стране? Ничего. Она была бессильна и понимала это, но все же предприняла последнюю попытку спастись от неминуемой участи:

— А не может король Генрих жениться на Эмили?

Лишь только слова были произнесены, Анна возненавидела себя за то, что сказала их. Как же низко она опустилась, пожелав сестре вступить в брак, который сама считала отвратительным!

— Выбор в невесты именно вас, Анна, вполне очевиден. Как моя старшая сестра, вы унаследуете Клеве, если оба мы — я и Сибилла — умрем бездетными. У Сибиллы, разумеется, есть три сына, но королю Генриху лучше других известно, что маленькие дети умирают по совершенно разным причинам.

Анна перекрестилась:

— Не дай Бог!

— Аминь! — с жаром произнес Вильгельм, взял сестру за руку и повел ее обратно к дверям. — Пока король Генрих думает, что у него есть шанс через вас заполучить Клеве, вы всегда будете для него на первом месте.

Анна повернулась к брату:

— А как поступил бы отец в этой ситуации?

— Так же, как я, — твердо ответил Вильгельм. — Он был бы за союз.

Анна дежурила у постели отца, молясь, чтобы он пришел в себя и стал таким, как прежде, хотя бы на несколько мгновений. Если бы отец знал, что принесенный им Клеве мир находился под угрозой, то пришел бы в ужас, но отдал ли бы он свою дочь тирану во избежание войны? Вопреки заверениям Вильгельма Анне хотелось верить, что нет.

Но отец не очнулся. Он больше не реагировал на окружающий мир, был уже почти с ангелами. Анна печально встала, поправила одеяло и налила отцу сердечных капель, которые, скорее всего, не будут выпиты. После этого она пошла искать мать.

Та все знала о переговорах, которые велись в Саксонии.

— Честно говоря, я не знаю, на что решиться, — сказала герцогиня Мария, когда они взялись за вышивание алтарной пелены с двух противоположных концов. — Это был бы важный союз для Клеве. Но я содрогаюсь при мысли, что мне придется отдать свою дочь человеку, отлученному от Церкви, которого должны осыпать бранью все верные католики за его отступничество и поругание моральных принципов. Когда его отвергла герцогиня Миланская, она сказала, что, будь у нее две головы, одну она могла бы отдать в распоряжение его милости! Как я ей аплодировала!

В душе Анны затеплилась надежда.

— Вы сказали об этом Вильгельму?

Брат всегда прислушивался к словам матери.

— Я сказала ему, что решение должен принять он. Хоть я и одобряю союз, но не стану поддерживать ваше замужество с этим человеком.

Значит, надежды нет.

Курфюрст написал Вильгельму. Король Генрих желает знать, сохраняют ли оба герцога Клеве, отец и сын, в каком-нибудь виде верность епископу Рима, как ему было угодно именовать папу; держатся ли они старой, папской веры и, если так, не склонны ли изменить свои взгляды?

— Думаю, мы спокойно можем удовлетворить короля в этом смысле. — Вильгельм улыбнулся Анне. — И в другом тоже, ведь его посол тайком расспрашивал о вашей внешности и личных качествах. Он хотел вызнать все о вашей фигуре, росте и цвете лица, образовании, какие занятия вам по душе и как вы себя ведете.

Анну бросило в жар.

— О моей фигуре? Это как-то неделикатно. Разве нет? Bruder, надеюсь, вы не стали отвечать на этот вопрос!

Вильгельм пожал плечами:

— Анна, когда принцы не могут встретиться со своими предполагаемыми невестами лично, они должны полагаться на описания, сделанные послами, и на портреты. Король попросил, чтобы ему прислали ваше изображение.

Анна кипела от негодования:

— Значит, этот жизненно важный альянс зависит от того, понравятся ли ему мое лицо, моя фигура и поведение! Разумеется, мои желания ничего не значат, не важно, есть ли у меня предпочтения относительно того, за какого мужчину я хотела бы выйти замуж. Я должна вступить в брак ради блага своей страны, и какая разница, что за мерзавец этот король! — Ее трясло от возмущения.

— Успокойтесь, Schwester, — сказал Вильгельм, вставая из-за стола и выдвигая для нее стул. — Решение пока не принято. На самом деле я думаю, что немного потяну время.

Она была изумлена.

— Зачем?

— Мне не нравится отношение англичан. Их посол обменивается с нами фехтовальными уколами. Курфюрст жалуется, что Генрих, видимо, не собирается напрямую просить вашей руки, скорее он намерен подтолкнуть нас к тому, чтобы мы сами вас ему предложили, чего не позволит моя гордость, так как разыгрывать из себя поклонника — это мужская роль. Его послы ведут себя так, будто замужество с королем — высочайшая честь, которой может удостоиться принцесса из дома Клеве. И мы должны рассматривать это как невероятное одолжение с его стороны.

— Тогда вы правы, что решили подождать, — прошипела Анна. — Никогда еще я не испытывала такого унижения!

Смерть отца на первой неделе февраля принесла всем облегчение, но, хотя ее давно ждали, сильно всех опечалила. Мать облачилась в глубокий траур и батистовый Stickelchen, похожий на монашеский вимпл, и удалилась в часовню молиться о душе супруга. Осиротевшие Анна и Эмили стояли на коленях рядом с ней и проливали обильные слезы.