Королева Ортруда - [4]

За этот год королева Ортруда ознакомилась с высокою властью, с очаровательною магиею повелевающих, но таких неизбежных, предначёртанных слов, с великим могуществом всегда осторожно-подсказанных Да и Нет. И познала королева Ортруда сладости королевской власти, — и её тягости. Она скоро научилась понимать, что высокая королевская власть — цепь, гипнотизирующая своим блеском умы народных множеств, цепь, носимая с горделивою улыбкою торжества, но тяжёлая, как монашеские вериги, и так же режущая нежное тело слабой женщины.

Тяжёлый призрак власти! Его обманчивый блеск издевался над бессилием коронованной девушки, над её сентиментальными мечтами о всеобщем благе, над её наивными намерениями осчастливить свой народ.

Большинство в парламенте в это время, как и во всё правление королевы Ортруды, принадлежало партиям буржуазным. Две крупные партии парламентского центра, называвшиеся прогрессистами и радикалами, поочерёдно сменялись у власти. Но разница между ними была очень малая. Оппозицию составляли с одной стороны небольшая, но буйная группа аграриев, с другой — социалисты; к социалистическим фракциям принадлежали самые образованные и красноречивые ораторы парламента. Их блестящие речи были полны неотразимою убедительностью; в комиссиях они были превосходными работниками, и порою им удавалось кое-что сделать для рабочих, когда осторожные буржуа бывали напуганы манифестациями рабочих и грозным призраком всеобщей забастовки.

Наконец настал радостный для юной королевы день, — королева Ортруда была обвенчана с принцем Танкредом.

Парламент ассигновал Танкреду, как принцу-супругу, совершенно приличный цивильный лист. Только малая часть оппозиции резко протестовала против этого ассигнования.

В первое время принцу Танкреду было достаточно его цивильного листа, и он не испытывал нужды в деньгах. Но положением своим он скоро стал недоволен.

В конституционном государстве положение принца-супруга очень щекотливо. Народное представительство ревниво охраняет источники высокой власти от тайных, неответственных влияний. Ревниво, но не всегда успешно.

На поверхностный взгляд могло показаться, что после первых лёгких неловкостей принц Танкред быстро освоился с положением принца-супруга. Освоился, но в душе не примирился. В политику принц Танкред, по-видимому, не вмешивался. Он даже не входил никогда и на короткое время в кабинет королевы, когда она принимала первого министра или работала с одним из своих секретарей.

С парламентскими деятелями при необходимых встречах при дворе или в обществе принц Танкред держался превосходно. Его обращение с ними было великолепной смесью уверенного превосходства и чрезвычайной любезности. Блистательный пример этой манеры вести себя подавал европейским принцам царственный лондонский джентльмен, издавна признанный законодатель мод и приличий, и принц Танкред был одним из удачнейших его подражателей.

В день бракосочетания принц Танкред был зачислен в ряды армии королевства Островов. Но и в военной службе вначале принц Танкред не искал видного положения, и даже решительно отклонял попытки военного министерства ускорить его карьеру. Казалось, что он вполне доволен тою же, как и на родине, ролью полкового командира, и спокойно ожидает своей очереди, чтобы после старших чином полковников получить чин генерал-майора и кавалерийскую бригаду в командование. Служебные свои обязанности он исполнял не очень ревностно, но и не лениво, он держался той благоразумной середины, на которой им были одинаково довольны и подчинённые и начальники. Офицеры и генералы говорили про него:

— Отличный офицер и славный товарищ. А иногда, в своём кругу, говорили тихо:

— Он был бы хорошим королём.

Говорили так в те минуты, когда почему-нибудь были недовольны правительством.

Думали, что народ в первые годы был доволен принцем Танкредом. Вернее, население Соединённых Островов было к нему совершенно равнодушно, и простые люди ничего о нём не думали. Да вначале и не было никаких причин к неудовольствию принцем Танкредом, как не было и оснований для народной любви к нему. Но прошли годы, и принц Танкред стал непопулярен.

На это были две причины: его любовные похождения, чрезмерно многочисленные, и его слишком аристократические и реакционные взгляды, которых он не сумел скрыть, да, может быть, и не хотел. Впоследствии, присоединилась и третья причина. Его стали обвинять в воинственных замыслах, и в том, будто бы он старается внушить королеве и министерству мнение о необходимости заключить союзы с группою великих держав. Это могло привести к войне. Война была в интересах высшего дворянства; буржуазия войны боялась, рабочим война была ненавистна.

Как могла произойти такая перемена в отношениях к Танкреду?

Всегда спокойный и сдержанный в обыкновенном состоянии, принц Танкред имел печальную слабость, в товарищеских кружках однополчан или патрициев, под влиянием излишне-выпитого вина, давать волю языку. Кое-какие острые словечки, неосторожно сказанные принцем Танкредом против парламентаризма, получили широкую огласку. По их поводу столичные газеты напечатали несколько сдержанно-укоризненных статей, сдержанных, чтобы не обидеть любимую в народе королеву Ортруду. Но так как она и после нескольких лет жизни с Танкредом всё ещё была влюблена в него, то эти статьи больно её ранили. Ещё большее огорчение причинил ей сатирический журнал «Sancta Simplicitas»;* на его страницах был помещён ряд карикатур, в которых узнавали намеки на принца Танкреда.