Королева Камилла - [107]

– Это слишком важно, чтобы передавать. – И королева вздохнула.

Но поскольку ей нужно было с кем‑то поделиться, а мистер Баньян в последнее время относился к ним с мужем чрезвычайно сочувственно, она сказала:

– Сегодня в десять утра я написала Джеку Баркеру, что отрекаюсь от престола. Я больше не королева Англии.

53

Вечером накануне выборов Гаррис вывел оставшихся в зоне собак через подкоп под металлической стеной в город. Они бежали по улицам засыпающих пригородов, держась в тени, борясь с искушением облаять дерзких кошек или редких прохожих. Достигнув автострады на Брэдгейт – парк, собаки прибавили прыти. Мили через три Гаррис объявил привал – боялся, что его заслуженные коротенькие лапы не вынесут такой нагрузки.

– Нужно найти канаву и попить, – выдохнул Гаррис.

Один лабрадор неслышно скользнул в темноту и скоро низким рычанием сообщил, что канава нашлась и воду из нее пить можно. Гаррис не мог пошевелиться. Ему казалось, что сердце вот – вот вырвется из груди. Рядом с ним пыхтела Сьюзен. Никто из собак не привык бегать так далеко без остановки, только борзые получали удовольствие от прогулки.

Отлежавшись, Гаррис спустился к канаве и, войдя в солоноватую воду, стал пить. Утолив жажду, он залаял, что нужно свернуть с дороги и двигаться через поля. Целью был Сигнальный холм в оленьем заповеднике. Гаррис пустился рысью.

– Помедленнее, Гаррис, – выдохнула Сьюзен. – А то тебе ни за что не взбежать наверх.

Но Гарриса воодушевлял силуэт холма, высящийся впереди в лунном свете, он думал лишь о том, как бы поскорее оказаться на вершине. Две малюсенькие собачки карликовых пород – За – За и Фифи, песик стриптизерши, – обессиленно рухнули в зарослях папоротника, но ретриверы аккуратно ухватили их за шкирку и потрусили дальше. В темном лесу за лугом устроили ночевку олени. Их разбудил хруст и шелест папоротников, чуткие носы уловили опасный запах.

Наконец стая достигла подножия холма, и Гаррис скомандовал остановиться. Псы легли кольцом вокруг него.

– Слушайте людей, – приказал Гаррис.

Собаки навострили уши, но слышно было только охотящихся сов и копошащихся в подлеске ночных животных. Ни голоса, ни шагов человека на мили вокруг.

– Теперь мы поднимемся на вершину, – распорядился Гаррис.

Это было нелегкое восхождение. Пришлось карабкаться на гигантские валуны, миллионы лет назад разбросанные извержением вулкана, и когда добрались до вершины, никто не мог заговорить. Все пыхтели, вывалив языки, но глаза у всех собак пылали торжеством. Отдышавшись, собаки пустились исследовать место. Большинство не преминуло оросить основание каменного указателя, на котором стрелками обозначались направления на важные города, включая Москву и Нью – Йорк.

Гаррис вновь призвал к вниманию.

– Мы пришли сюда не просто так. По всей Англии стоят сигнальные холмы, и на вершине каждого холма сейчас ждет собачья стая. Мы отправим сообщение, которое услышит каждая собака страны.

Все примолкли, ожидая сообщения. Прошла целая минута, и Тоска не выдержала:

– Ты намерен поделиться с нами сообщением или так всю ночь и будешь стоять под луной в героической позе, маленький старикашка – воображала?

– Тоска, будь умницей, – зарычал Рокки. – Немного уважения, а?

– Сейчас два часа ночи, – продолжил Гаррис. – Большинство наших сородичей сидят по домам, охраняя своих двуногих кормильцев, – еще одна неблагодарная работа, которую мы исполняем каждый день круглый год. Предки наших хозяев отдавали жизнь за свободу. Можем ли мы забыть эти жертвы? Доколе мы будем стоять в стороне и смотреть, как в стране принимаются законы, не позволяющие нашим хозяевам высказывать свою правду?

Англичане и англичанки должны свободно говорить то, что у них на сердце, и если им не нравится, что делает правительство, у них должно быть право об этом заявить и не бояться, что среди ночи к ним в дверь постучат Законы о собачьем терроре не должны пройти!

Теперь слушайте и запомните простую рифму Мы пролаем ее с этой вершины, а на ближайшем сигнальном холме ее услышат и повторят другие собаки, – и так пока вся Англия не проснется от собачьего лая.

Разбуженные приказом, передаваемым с сотен сигнальных холмов, все английские собаки навострили уши. То был призыв к оружию.

Уничтожайте удостоверения сторонников правительства! Жуйте их! Ешьте! Зарывайте в землю!

В день выборов перед избирательными участками выстроились очереди. Ничто так не волновало английских избирателей, как собачий вопрос. Те сторонники кромвелианского правительства, что сами держали собак, проснувшись утром, обнаружили, что ночью их удостоверения личности выцарапали из кошельков, сумок, карманов пиджаков и растерзали в клочки, сделав непригодными для предъявления на избирательных участках. С некоторыми кромвелианцами произошли возмутительные происшествия на участках: едва они вынимали удостоверения, чтобы показать служителю, их вырывали прямо из рук налетевшие псы.

Вместе с тем столько народу голосовало за собак, что это был крупнейший обвал во всей недавней политической истории Британии. Подавляющий перевес Новых консерваторов застал врасплох даже бывалых аналитиков. Сынка Инглиша прославляли как политика нового типа, носителя «эмоционального интеллекта» и «проницательности». Когда Сынок произносил первое обращение к нации, рядом с ним сидел Билли. Английских избирателей очаровали повадки маленькой собачки, которая лизала лапы и зевала, морща милую мордашку. Очаровали настолько, что люди не услышали толком, когда Сынок говорил им, что зоны изоляции расширят, передачи Би – би – си будут проходить цензуру, а в будущем госсекретарь США получит свой кабинет на Даунинг – стрит.