Королева Франции Анна Бретонская - [43]

От финансовых сообщений послания перешли к разговорам о бедной Анне, и только о ней. Все эти письма имели своей целью привлечение внимания Людовика к юной и красивой вдове. Пока она не говорила ничего прямо, ограничиваясь намеками и напоминаниями о себе.

Прошло немного времени – и в мае Анна вновь отправила из Амбуаза, где до сих пор она жила, новое послание с верным Оде де Лойон (Odet de Loyon) к королю, который по-прежнему жил в Орлеане. В книгах цель миссии зафиксирована лаконично: «Отвезти письма, касающиеся дел дамы». Этакая тонкая психологическая подготовка. «Ее дела» касались мелких проблем, стиль послания выдерживался в дружеской манере – Анна подчеркивала, что видит в короле прежде всего друга. И делала все, чтобы воспламенить его дух и заставить его воображение работать.

Анна была осторожна. Как за вдовой короля, за ней наблюдали, ее личный штат прислуги был сокращен. Людовик XII находился в Иль-де-Франс, и Анна решила к нему присоединиться, чтобы начать наконец более активную фазу переговоров. В Париже на набережной Сен-Поль (современная набережная Селестан (Célestins) рядом с дворцом архиепископа Санс находился великолепный особняк, выстроенный в готическом стиле. Отель д’Этамп был частью традиционного владения королев Франции – и именно туда решила отправиться Анна. В середине мая она покинула свой замок на берегах Луары, чтобы начать медленный подъем к столице. Но в ее планы не входило появление перед горожанами и перед королем в скромном экипаже с минимальным эскортом. Бретонке было необходимо продемонстрировать знаки своего величия. А поскольку вся ее сила была сосредоточена в герцогстве, то в Бретань были отправлены послания.

Первое повез Килет, который покинул 9 мая Амбуаз, отправившись в направлении епархий Сен-Бриек, Трегье (Tréguier) и Леон (Léon). Его миссией было «принести эти письма прелатам, церковникам, баронам, дворянам, буржуа и жителям указанных епархий с призывом сопровождать свою госпожу в ее поездке в Париж». В тот же день другой кавалер, Этамп, отправился со аналогичной миссией к людям «епархий Нанта, Рена и Корнуайя (Cornouaille)». Практически вся Бретань была приглашена в свиту герцогини. Этот шаг имел единственную цель – продемонстрировать власть Анны Бретонской. Также это была и демонстрация силы, которую бретонка и не думала скрывать.

Это путешествие, привлечение внимания, роскошь и демонстративная сила не могли не удивить и не заинтриговать Людовика. Еще вчера он видел Анну сломленной – а сегодня ему показывали гордость, достоинство, пышность. И в то же время бретонка не думала настраивать француза против себя. Королю предлагалась женщина и Бретань. Трудно устоять…

Анна смеялась над сомнениями и растерянностью своего оппонента. 11 мая, еще из Амбуаза, она выслала в Париж предписание ускорить обустройство особняка Отель д’Этамп. В свою очередь король отдал необходимые распоряжения некоему Трезору (Trésor), чтобы работы были проведены без промедления. Очередной реверанс в обмене любезностей. Так что отъезд из Амбуаза, все эти приготовления, вся пышность, тщательно рассчитанная, оказались центром политических интересов той весной 1498 года. Готовилось что-то важное.

Но чего же желал достичь король? Чего в реальности хотела Анна? 13 мая она вновь отправила королю послание с Шарлем де Мипон (Charles de Mypont), просто с целью держать Людовика в курсе своих «дел». Не было ли в этом некоего женского злорадства? Да, герцогиня-королева поддерживала с ним контакт, но не высказывала четких пожеланий, намекая, что собирается удалиться от двора и посвятить себя Бретани. Возможно, так Анна хотела сохранить интригу для этого ветреного мужчины, озадачивая его. И в середине мая, когда королева покинула Амбуаз, выдвинувшись в Париж, она явно хотела изящно шантажировать Людовика, чтобы повлиять на него.

Демонстрация силы – это вовсе не был единственный козырь Анны. Ее внешняя привлекательность, женский шарм были весомым аргументом для мужчины, который ради юбок забывал о политике. Анна же, без сомнения, была «красива и в хорошем состоянии», писал Сен-Желе (Saint-Gelais), а также «красива и приятна», как рапортовал Брантом, известный скептическим отношением к женскому полу. Он же добавлял: «она благоразумна, честна, нежна и сильна духом». В XIX веке говорили, что герцогиня «излучала полноту и величие».

Благородная женщина, знавшая себе цену, умевшая извлечь выгоду из ситуации и восторжествовать над соперником.

Людовик же не обладал схожими достоинствами. Он имел скромную внешность, даже вульгарную (что может служить доказательством его происхождения от «простого» конюха). Чуть выше среднего роста, слегка сутулый, с тощими ногами, не позволявшими иметь благородную походку. На лицо король и вовсе был уродлив: длинный нос, больше глаза, густая челка закрывала низкий лоб. В сорок лет он выглядел уже стариком. То есть мало что могло привлечь внимание Анны. Но со времен Карла VIII мы знаем, как мало для нее значила красивая внешность – гораздо большее значение для бретонки была духовная красота.

Со времен своей молодости Луи не упускал ни одной возможности утолить свою излишнюю чувствительность, потакая извращенным желаниям. В его постели побывало множество женщин, между которыми он не делал особого различия, одним из любимых его времяпрепровождений были оргии в компании женщин легкого поведения. На фоне Луи Карл VIII казался невинным младенцем! Конечно, можно отыскать в жизни Людовика оправдывающие его обстоятельства: силой женатый в юном возрасте на Жанне Хромоножке, физически отвратительной для него, молодой принц пустился во все тяжкие, чтобы компенсировать разочарование неудавшейся личной жизни.