Королева для эстонцев - [66]

— А? А! А-а-а-а-а-а-а-а-а! — завопил он и рванул к кипарису, на который быстро вскарабкался. Вот это да!!! НИ ФИГА СЕБЕ! Дальше Одеяло пытался прямо на дереве вытащить футболку из шорт.

— Интересно, он специально на дерево залез, чтобы видно лучше было? — спросила я.

— Наверное, он его с шестом спутал, — предположила Ира.

— Но зачем тогда он на НЕГО залез? — резонно заметил я.

Подушка ничего не понял, мы с Ирой удовлетворились тем, что поняли сами. Как он слезал, мы не видели, ибо ушли на репетицию, после которой нас отпустили на абсолют.

Мы улеглись на кровати, как примерненькие девочки, и сложили руки под головы. В комнату залетел Андрейка.

— Всем спать! — заорал он.

Мы мирно лежали, он еще с минут пять побегал, свирепо сверкая на всех глазами и что-то причитая, устыдился и убежал. Мы тут же вскочили, врубили музыку погромче и стали горланить песни, стучать, короче, шуметь. Забежал Андрейка, заиграла Эния, все снова тихо и мирно спят. Вышел Андрейка.

— Давай Рамштайн! — сказала я Ире.

Заиграл Рамштайн, и мы снова забарабанили, кто по чему. Я завоевала титул самой шумной, ибо гремела двумя бутылками с камушками по стене!

— Да я же сказал — тихо! — заорал из коридора Андрейка.

Когда он открыл дверь, девочки снова стали примерненькими. Дверь закрылась! Ну, кто кого! Мы снова принялись шуметь. Тут послышались тихие шаги. Это не вожатый, ибо все вожатые у нас слоны. Это, скорее всего, идут наши эстонцы… Тишина разлилась полная.

— Вот так начинаются фильмы ужасов, — тихо сказала Ира.

Дверь начала со скрипом открываться.

— А-у-а! — ужаснулась Ира и с грохотом ее закрыла.

Из-за двери послышались голоса:

— Что это? — удивился Одеяло.

— Не знаю, — ответил ему Подушка.

Эстонцы отступили к соседней двери, почти не топая, послышался скрип двери в смежную комнату. Ира стала медленно приоткрывать нашу дверь, та покладисто и надрывно заскрипела. Ира со всего размаху закрыла дверь, та щелкнула, закрываясь. Дверь в смежную комнате была с ней солидарна и тоже захлопнулась.

— А? Что это? — ужаснулся Одеяло.

— Дверь закрылась, — уже не так уверенно пояснил Подушка.

Послушались тихие шаги.

— Слава богу, я сижу ближе к этой двери, — порадовалась Ира.

Тихие шаги приблизились, и в комнату вошли эстонцы.

— Здрасте, — сказал Подушка.

Ярослава стала медленно подниматься с кровати вместе с простыней.

— У-у-у-у! — было очень похоже на привидение.

— А-а-а! — шарахнулся в сторону Одеяло.

— Р-а-а-а! — рыкнула сверху на Подушку Лариса.

Он с неисчерпаемым любопытством уставился на нее.

— Какой любопытный! — сказала Лара, и щелкнула Подушку по носу.

Он стал обиженно шмыгать. Я с жутким постаныванием уткнулась в подушку.

— Ты что? — спросила у меня Лариса, я только хохотала. Лариса начала разглагольствовать по поводу того, что должна и чего не должна делать нормальная девушка. Все принялись стонать на разные лады.

— Бо! — я ткнула Ларису, она подскочила и взвизгнула. — Вот кто боится, Ир! — обличила я.

— Х… Боится — мягко сказано! — усмехнулась Ира. — Одеял, иди к Лариске на кровать, и бойтесь там вместе!

Одеяло, послушный мальчик, уселся к Ларисе, мы стали завывать привиденческие песни на три или четыре голоса. Лариса пыталась выгнать Одеяло. Это дошло до него не сразу, после чего он обосновался там еще прочнее, то есть с ногами.

— Нет, ты не наглей! Хотя бы боты сними! — возмутилась Лариса.

— Что снять? — не понял Одеяло.

Я прекратила выть и расхохоталась.

— Фи, необразованность, — задрал нос Подушка.

— Подушка, у нас не получается петь на четыре голоса! — сказала Ира. — Пой на одной ноте, любой!

Ну, Подушка и спел! Садист! Низковато нам, однако!

— Нет, ты повыше не можешь, что ли?

— Хм?

— Ну ты и садист! — распиналась Лариса. — Мы так низко не можем! У вас-то голос ломался, а у нас нет! Ты хоть это понимаешь? Фи, необразованность!

В это время я проглотила несколько смешков и, наконец, разразилась диким хохотом, Подушка стал мне подхихикивать, потом дошло и до Иры.

— Не, что вы ржете? — удивилась Лариса. — Одеял, хоть ты мне объясни.

— Что объяснить?

Лариса с открытым ртом уставилась на Одеяло. У него-то голос был выше, чем у нее, у меня и Иры.

— Это какой же был до того, как сломался? — удивленно пискнула Лариса.

Мы с Ирой добросовестно представили, Подушка, видимо, не представлял, а вспоминал. Мы дружно расхохотались по новой, Подушка для надежности даже схватился за второй ярус кровати.

— Ы… А… А-ай! Не упасть бы! — спохватилась Ира.

— Ниже земли не упадешь, — сказала я.

— А сколько до земли-то?!

Я еле сдержалась, чтобы не захохотать по новой. Смеяться было уже больно. Пока Ирка отвлеклась, Подушка решился сделать марш-бросок по ее тумбочке, а у нее там было много чего интересного. Он залез к ней в тени понюхать. Когда же он повернулся, весь нос у него был измазан в розовых тенях. Я стоически сдержалась.

— Положи все и не трогай! — сказала ему Ира.

Так как она не следила за ним, Подушка продолжил лазить.

— Лучше это не нюхай, — предупредила я.

— Почему? — удивился Подушка и понюхал… рассыпчатую пудру. — Тьфу! Апчхи, кхе-кхе, тьфу, апчхи, апчхи. АПЧХИ!

— Я же предупредила.

— Положь все на место! — воскликнула Ира, увидела его нос и благосклонно разрешила лазить дальше.