Королева Брунгильда - [3]

Шрифт
Интервал

Однако не будем преувеличивать умозрительный характер этого произведения. С 573 г. Григорий Турский становится важным действующим лицом собственной книги постольку, поскольку участвует в политической и церковной жизни Галлии. И Бог подозрительно часто поражает его врагов. За кажущейся наивностью повествования нередко кроются апологетические намерения — то очевидные, то изощренно скрытые.

Брунгильда в «Десяти книгах истории» занимает особое место. Появившись в четвертом томе, она по ходу действия приобретает все больше значимости. Григорий бесспорно очарован этой личностью, и исполненный им ее портрет — в основном парадный. Конечно, когда книга в 592 г. была завершена, королева находилась на вершине своей власти; критиковать монархиню, под чьим властным покровительством оказался Тур, было бы крайне неосторожно. К тому же Григорий сознавал, что обязан Брунгильде всем — епископским саном, основными званиями и большей частью неприятностей. Он столь же восхищался своей государыней, сколь и опасался ее.

При всей осторожности Григорий Турский не раболепен. Он умеет при необходимости сыграть на неодобрительных умолчаниях и двусмысленных комплиментах. С другой стороны, если ему иногда недостает информации, то сведения, которыми он располагает, он преподносит с определенной объективностью. Даже когда обнаруживаешь, что он манипулирует фактами, он и во лжи остается щепетильным: он всегда оставляет в рассказе какие-то неясные детали, бросающие сомнение на интерпретацию внешне однозначных сцен. Наконец, что касается Брунгильды, следовать замыслу своего сочинения Григорию мешает эпистемологическая проблема: чтобы рассказать о наказании злых и вознаграждении добрых, нужно знать всю их жизнь до конца. А ведь в 592 г. Брунгильда была еще вполне жива. Поэтому описанная Григорием Турским королева, не святая и не проклятая, остается существом с неопределенной судьбой, образ которого передан во всей его сложности.

Вторым важным очевидцем этого царствования был поэт Венанций Фортунат. Этот италиец, выросший в Равенне, прибыл в долину Мозеля в 565 г., потом предпринял двухлетнее путешествие по Галлии, прежде чем поселиться в Пуатье, где жил до смерти, последовавшей около 600 г. Хотя он сочинил много житий святых и эпитафий, своей известностью Фортунат обязан переписке с корреспондентами, рассеянными по всей Европе. К 576 г. он собрал больше сотни этих писем в сборник «Стихотворения» (Carmina), посвященный Григорию Турскому; очень много других писем распространялось по отдельности и было включено в это собрание позже. Эта подборка представляет собой первостепенной важности источник сведений о правящих кругах меровингской Галлии, и Брунгильда упоминается в нем очень часто. Кстати, известно, что, по крайней мере в некоторые периоды жизни, италиец был ее штатным поэтом.

Как великого панегириста Меровингов Венанция Фортуната можно было бы счесть ангажированным автором. Но он только отрабатывал гонорар. Его изящно написанные произведения восхваляют без различия всех власть имущих, согласившихся финансировать его привольный образ жизни. Уже в VI в. этот льстец жил за счет тех, кто его слушал, и с безупречной иронией Фортунат описывает себя как «поэта-мышонка»>{9}, ждущего у богатых столов, чтобы сильные мира сего уронили какой-нибудь лакомый кусочек. И он получал таким образом не только сыр — хотя был не из тех, кто от него отказывается, особенно от молодого сыра, который обожал, — но и приглашения на обед, изысканные продукты и даже привлекательные земельные участки. Будь он даже слишком стыдлив, чтобы признаваться в этом, можно было бы предположить, что какие-то кошельки с монетами переходили из рук в руки тайно. Так, большую часть жизни Фортунат жил за счет монастыря Святого Креста в Пуатье, основательница которого Радегунда не чаяла в нем души, а настоятельница Агнесса сытно кормила. В то время как эти дамы постились, он обедал. Когда погода на политической сцене испортилась, а именно с 576 по 583 гг., италийца взял под покровительство Григорий Турский. А время от времени Фортуната приглашали ко двору того или иного франкского короля, чтобы прочесть официальную речь или составить сложное дипломатическое письмо.

Хотя певец меровингской Галлии не страдал особой щепетильностью, талант у него имелся. Стиль его — вычурный, но без тех намеренно темных оборотов, из-за которых большую часть стихов VI в. читать невозможно. К тому же за просодией, более выспренней, чем сложной, обнаруживается неординарный наблюдатель, способный передать игру света на воде, очарование сельского жилища или нежность материнских чувств. Конечно, в большей части стихов он прежде всего восхваляет признанных или потенциальных меценатов. Жить-то надо. Но настоящее достоинство Фортуната состоит в том, что он никогда не пересаливает в похвалах. Так, нередко ему достаточно выделить одну положительную черту, чтобы портрет преобразился. За профессиональной необходимостью у него несомненно угадывается некая симпатичная жизненная философия. В отличие от многих авторов Фортунат предпочитал видеть у современников лучшие черты. В результате Брунгильда, внимательная покровительница и любящая мать, становится одним из самых привлекательных персонажей «Стихотворений».


Рекомендуем почитать
Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.


Пугачев

Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.