Королева бриллиантов - [7]

Мадам де Помпадур приходилось платить за столь снисходительное отношение со стороны императрицы. Она честно выполняла данное ей обещание — дружески относиться к молодой невесте. И окружила августейшей заботой австрийскую овечку. Но, к сожалению, мадам де Помпадур умерла, и когда в Париж прикатила Мария-Антуанетта, то в туфлях Помпадур щеголяла дю Барри, эта красивая, грубая, невежественная женщина, отличавшаяся непомерной ревностью. Теперь австрийскую дофину поджидали весьма серьёзные опасности.

Даже императрица не могла с уважением относиться к этой всемогущей шлюхе. Через своего посла графа де Мерси она знала обо всём, что происходит во французском дворе, и не хуже самой дю Барри была осведомлена о дурной репутации старого короля. Она, конечно, знала, что дю Барри сделает всё, что в её власти, чтобы держать австрийскую невесту в чёрном теле, что она будет заниматься интригами, заговорами против неё, будет всячески лгать королю, чтобы повредить её репутации в его глазах.

Важнее всего для неё было держать под каблуком стареющего монарха, как можно дольше продлить его расположение. Что же должна была предпринять императрица, чтобы уберечь своего ягнёнка от острых волчьих зубов?

В ту пору де Роган был послом в Вене и часто наведывался, во дворец Шёнбрунн. Мария-Терезия сразу смекнула, что этот глуповатый любитель удовольствий может стать весьма полезным орудием как в её руках, так и в руках её посла в Париже, и к тому же в силу своего высокого положения и широких связей может получать самую разнообразную информацию. Он мог стать ценным другом и советником для её дочери. Советы, конечно, будет давать она сама, но получать их будет Мария-Антуанетта из уст человека, которого никто не осмелился бы презирать. И хотя на сегодняшний день она была лишь дофиной, в один прекрасный день могла стать королевой Франции, но для этого прежде всего нужно было уберечь её от любых нынешних опасностей. Обдумав всё, императрица послала за Роганом и приняла его с обезоруживающей сердечностью и лучезарными улыбками, что говорило о решимости забыть все его скандальные эскапады с придворными дамами. Да он и сам хотел забыть о своих подвигах.

Сидя у камина, кардинал вспоминал их беседу.

   — Вы, ваше преосвященство, конечно, хорошо понимаете моё состояние, — начала Мария Терезия. — Я на самом деле полагалась на мадам де Помпадур, которая могла оказывать влияние на вашего повелителя в отношении моей дочери. Она была в определённом плане достойной женщиной и обладала чувством высокой ответственности перед всем народом. Вы со мной согласны?

Луи де Роган, как ни старался, так и не мог припомнить особых достоинств мадам де Помпадур. Море обаяния — больше ничего. Чувство высокой ответственности перед всем народом? Кто из королевского окружения когда-нибудь думал о народе? Уж во всяком случае не эта светская дама, которая, как могла, грабила его, обвешав всю себя золотом и драгоценными камнями. Но он, улыбнувшись, поклонился с самым серьёзным видом.

   — Мне также известно, — продолжала императрица, медленно помахивая веером, — что мадам дю Барри, вполне заслуживающая своего высокого положения женщина, ибо никто не вправе поставить под сомнение мудрость вашего короля, пытаясь сохранить к себе его уважение, может...

Императрица осторожничала, тщательно подбирая слова. Кто знает, может, дю Барри была или остаётся до сих пор милой подружкой де Рогана? Понимая это, принц поспешил на выручку.

— Мадам, мне неловко говорить столь откровенно с вашим величеством, но мадам дю Барри — самая настоящая шлюха! Ревнивая фурия! Она способна на самую чудовищную ложь в отношении вашей дочери не только в разговоре с королём, но и в беседах с придворными. Да что там двор, она распространит свою клевету по всей Франции! Понадобится величайшее искусство, чтобы помочь вашей дочери избежать всех опасностей, проистекающих из-за языка этой женщины и её гибельной враждебности.

   — Враждебности? Но чем она вызвана? — неуверенно, словно размышляя, продолжала императрица, не зная, насколько она может доверять этому человеку.

   — Всё очень просто, мадам. Разве вашему величеству неизвестно, что представляет из себя мой сюзерен? Он просто обожает женскую красоту, особенно красоту юную, непорочную, поэтому его фаворитка никогда не потерпит влияния дофины на короля. Для неё — это нож острый! Существует, однако, возможность...

Мария-Терезия, отложив в сторону веер, посмотрела де Рогану прямо в лицо своими серыми непроницаемыми глазами.

   — Ваше преосвященство, могу ли я вам доверять? — спросила она.

   — Я нем, как могила, мадам. — Кардинал порывисто опустился перед ней на одно колено и поцеловал ей руку. Сердце его трепетало, как сердце любовника, правда, совершенно по другой причине. Вот сейчас перед ним открывалась желанная дорога!

Она грациозно отдёрнула руку, кивком головы приказала ему встать.

   — Если доверять, то целиком. Нельзя доверять человеку наполовину. Вы должны знать, что у меня на уме. Вы этого достойны. Никто здесь так сильно не тревожится из-за безопасности Франции, не печётся о её постоянной поддержке. Мне никогда не вернуть утраченную провинцию Силезию, не сделать ни одного шага в Европе без поддержки вашего августейшего монарха. У меня есть самая дорогая, самая дерзкая мечта. Сделать так, чтобы моя дочь сумела оказывать на короля самое безраздельное влияние и мудро пользовалась бы этим в своих целях. Ах, если бы только была жива мадам де Помпадур... Увы! Какая громадная потеря для всей Европы — её смерть!