Королева белых слоников - [61]

Внезапно вдали послышался звук приближающегося поезда.

– Пиздец! – заорал Коля. – Помогай!

Он кинулся за машину и стал пытаться столкнуть ее с насыпи… Я тоже в панике схватился за бампер. Если нам и посчастливилось не убиться, несясь на автомобиле по лесному бездорожью, то здесь мы легко могли заработать по грыже: «Форд» весил две с половиной тонны.

Звук поезда становился все ближе.

– Бесполезно! – закричал Коля. – Бежим!

Мы скатились с насыпи и, забежав поглубже в лес, обессиленные упали на мох.

– Машине пиздец, поезду пиздец, а нас посадят, – констатировал Коля.

Меня била дрожь.

Но ничего не произошло. Так и не добравшись до нас, звук поезда стал удаляться. Мы поняли, что состав прошел по какому-то параллельному пути.

– Пронесло, – облегченно выдохнул Коля. – Пойдем, посмотрим, что можно сделать.

Мы вернулись на насыпь. Я достал из бардачка фонарик, чтобы тщательнее исследовать ситуацию. Первое, что я обнаружил, это, что рельсы ржавые, все в коричневых наростах. А значит, поезда по ним уже давно не ходят.

– А машине все-таки пиздец, – сказал Коля упрямо. Я видел, что ему почему-то очень нужно, чтобы хоть чему-то пришел пиздец. Настроился, что ли.

… Посовещавшись, мы решили, что Коле нужно остаться сторожить автомобиль, а мне – отправиться за буксиром в город. Где-то час я шел по лесу. Вышел из него и побрел по городу. Еще через час наткнулся на трактор-уборщик с вращающейся щеткой. Уговорил тракториста помочь. Дал денег. Поехали в лес.

Когда мы подъезжали к нужному месту, тракторист все не верил, что свернуть направо нужно именно тут… Наконец мы добрались. Тракторист посмотрел на машину, на прыгающего вокруг нее счастливого Колю и спросил:

– Вас что, что с вертолета сюда скинули?

… Последующие три месяца я спокойно учился на курсах вождения в ДОСААФ, а танькин отец восстанавливал мой «Форд» из мертвых.

«Беляев»

Я приехал в Одессу. Впервые после Эльки. на «Фанкон»[21]. Встретил меня на машине Лева Вершинин. Только я сел в автомобиль, Лева заявил:

– Учти: ты – Беляев.

– Почему? – вытаращил я глаза.

– Когда я искал на фестиваль спонсоров, мне директор одного казино сказал: «Деньги на фестиваль фантастики?.. Ну-у, не знаю… Я Беляева когда-то читал, мне понравилось. Беляев будет?» Что я мог сделать? Сказал: «Конечно, будет!» И он дал мне денег. Потом я в список наугад ткнул, в район буквы «б»; выпало, если этот мужик из казино на фестивале появится, Беляевым быть тебе.

– Ладно, – согласился я, – Беляев – хороший писатель.

Однако, Бог миловал, спонсор из казино так и не приехал.

Люди и пчёлы

Я заметил, что пчела

Пиздить сахар начала.

Сахар нужен ей на мёд,

Но меня это ебёт?

Моё

1.

Между мной и пчелами имеется некая темная, глухая связь.

На новосибирский фестиваль «Белое пятно» я взял Таньку. И сильно там напился. Очень сильно. И на меня напал какой-то пьяный кураж. Какое-то шальное вдохновение. Я вдруг стал рассказывать ей, что я, оказывается, и не человек вовсе, а пчела.

– Да-да, – говорил я заговорщицким шепотом, – никакой я не человек. Это я только с виду человек, а по составу хромосом я – пчела чистой воды. По ночам мы со старшим братом воруем на стройке известь и строим в подвале соты… (Почему известь?! Соты ведь делаются из воска! Но врал я складно.)

Не помню, что я еще говорил, но развивал я эту тему не меньше часа, и, в конце концов, просто отключился. Когда проснулся, я впервые в жизни не мог вспомнить, кто я. Тяжело оглядываясь вокруг, производил пополнение знаний о мире, в котором я словно бы только что родился.

Я увидел телевизор и вспомнил что это такое. «Ага, – сказал я себе, – на свете бывают телевизоры…» Увидел зеркало. «Еще бывают зеркала». Увидел сидящих за столом людей. «Еще бывают люди». Люди пили пиво. Значит, есть на свете пиво. И я очень его хочу!

– Люди, – попросил я, – дайте пива.

Люди обернулись и посмотрели на меня. Байкалов, Синицын, Лукьяненко, Кумок…

– Пчелы пива не пьют, – сказал кто-то, и они вновь потеряли ко мне всякий интерес.

Понемногу я уже начал приходить в себя.

– Какая же я пчела? – стал я их убеждать. – Вот мои ручки, вот ножки, а крыльев-то нету…

– Не надо, – сказала Танька. – Это ты только с виду человек, а на самом деле ты – пчела, я это точно знаю. Сам признался!

Я поднялся и пошел в туалет. Постоял там возле унитаза, вернулся и заявил:

– В вашем сортире для пчел ничего не приспособлено…

Люди заржали, сжалились и дали мне пива.

Попив, я окончательно оклемался и даже развеселился. Включился в беседу, хохотал вместе со всеми… Нечаянно посмотрел на себя в зеркало и обомлел. Пока я спал, эти сволочи разрисовали меня: мои лицо и шея были покрыты аккуратными черными и желтыми полосками.

Сперва я обиделся, хотел идти мыться, но потом подумал, что это даже весело. В конце концов, пчела я или нет?

Потом мы стали пугать иностранцев. Я шел по коридору босиком, в руках нес блюдечко с сахаром («Ни меда, ни нектара нет, ты уж извини», – сказали мне, всучив его). За мной двигалась процессия человек в десять. Кто-то на английском объяснял иностранцем, что в каждом уважающем себя российском отеле есть свой сумасшедший, и вот перед вами местный отельный сумасшедший, который считает себя пчелой… Иностранцы или тупо смотрели на нас, или вежливо улыбались, но чаще испуганно шарахались.