Король золотых приисков - [3]

— Понял, — прошептал капитан.

— Мы на нейтральной земле, она в сущности не принадлежит никому, но все заявляют на нее свои права. А вы оказались в центре этих интриг. Один раз на вас уже напали, готовьтесь к следующим нападениям. С вами будут бороться хитростью и силой. Отвечайте тем же, иначе погибнете!

— Вы преувеличиваете опасность, — заметил доктор.

— Вы полагаете? — многозначительно произнес охотник.

— У каждого свое мнение. Быть может, оба мы ошибаемся. Поживем — увидим.

— Возможно, — холодно ответил канадец, — как бы то ни было, вот и наш гость. Принимайте его, как вам будет угодно. Желаю доброй ночи.

Канадец закутался в одеяло, растянулся на земле и закрыл глаза с твердым намерением ни во что не вмешиваться. Вердьер ранил его самолюбие.

Доктор презрительно передернул плечами и устремил взгляд на пришельца. Тот стоял уже шагах в десяти от бивака. Высокого роста, смуглое лицо с резкими чертами и выражением доброты и лукавства. Глаза черные, пронзительные, словно две молнии. Волосы тоже черные, до плеч, длинная борода, густая и жесткая. Одежда — помесь костюма индейца и степного охотника. Вокруг головы — полоска кожи гремучей змеи.

Пришелец постоял, опершись скрещенными руками о дуло ружья, затем дважды поклонился путешественникам, приложив правую руку к груди, а затем вытянув ее вперед.

— Я услышал выстрелы, — сказал гость, — и увидел пламя костра и подумал, не нуждаются ли чужеземцы в сильной руке и храбром сердце? Поэтому поспешил на помощь.

— Благодарю, — сухо ответил капитан, — мы не нуждаемся ни в чьей помощи. Нам достаточно собственных рук, как вы могли убедиться.

— Однако, — вмешался доктор, — в гостеприимстве мы никому не отказываем. Посидите с нами. Если голодны — ешьте, если мучает жажда — пейте, если озябли — грейтесь у костра.

Незнакомец сделал несколько шагов вперед и сказал:

— Кто исполняет долг гостеприимства, тот идет праведным путем. Гость, приглашенный к очагу, священен. Вам, надеюсь, это известно?

— Известно, не бойтесь, подойдите поближе, кем бы вы ни были, другом или врагом.

— От гостеприимства я не отказываюсь, хотя не голоден и меня не мучает жажда. — Гость сел, положил рядом ружье, вынул из-за пояса индейскую трубку, набил и стал молча курить.

Непродолжительные переговоры велись на английском, которым незнакомец владел в совершенстве, хотя говорил с легким акцентом.

— На вас напали? — спросил он немного погодя.

— Да, — ответил капитан, — краснокожие надеялись застать нас врасплох.

— Это были не одни краснокожие.

— Откуда вы знаете? — удивился капитан.

— Не все ли равно, откуда. Знаю, и все.

— Кто же вы?

— Такой же путник, как и вы.

— Друг или враг?

— Ни то, ни другое. Пока я ваш гость.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что позднее буду, вероятно, либо тем, либо другим.

— Кем бы вы ни были, — вскричал капитан, смеясь, — вы по крайней мере откровенны! Это мне по душе, ей-богу! Тайна, которой вы себя окружаете, завораживает. Продолжайте. Беседа с вами доставляет мне истинное удовольствие.

— Напрасно вы шутите, я говорю вполне серьезно.

— Сохрани бог! И не думаю шутить. Я до смерти люблю все таинственное. К тому же, мне кажется, вы меня знаете, и это возбуждает мое любопытство. Вы действительно меня знаете?

— Я знаю и вас, и вашего спутника, доктора.

— Благодарю вас. Мы никогда не считали себя знаменитостями. Ни я, ни мой друг.

— Позволю себе заметить, что не назвал доктора вашим другом, только спутником. А это далеко не одно и то же, — сказал не без иронии незнакомец.

Доктор нахмурил брови.

— Хватит болтать, — заявил он. — Вы злоупотребляете нашим гостеприимством. Разве мы плохо приняли вас? В чем же дело?

— Пожалуй, я лучше уйду, — сказал гость, вставая. — Я уже согрелся.

— Как вам угодно, — резко ответил доктор.

— Надеюсь, мы еще увидимся, — произнес капитан насмешливо. — Вы не прощаетесь с нами.

— Я тоже надеюсь, — с иронией ответил незнакомец.

— Доброго вам пути!

— А вам доброй ночи! — многозначительно сказал незнакомец и, слегка наклонив голову, удалился с надменным видом.

— Клянусь богом! Провести меня не удастся, — вскричал капитан, обернувшись в ту сторону, где спал проводник.

— Что вы собираетесь делать? — спросил с беспокойством, непонятным его другу, доктор.

— Узнать, кто этот негодяй. Добрых полчаса он насмехался над нами, — ответил капитан и дернул одеяло, в которое закутался проводник. Но тот куда-то исчез.

Капитан вскрикнул от изумления, в тот же момент грянул выстрел и раздался душераздирающий вопль.

— Что это? — в один голос вскричали друзья, схвативши оружие.

— Ничего особенного, — раздался почти рядом насмешливый голос проводника. — Я пристрелил вонючую гадину.

ГЛАВА II. Деревня, которой суждено было стать городом

Гумбольдт-ривер берет начало в Сьерра-Неваде, течет по территории Утаха, через сто миль образуется в озеро, а затем исчезает в песках.

Окруженная со всех сторон холмами, она не может проложить себе дорогу и либо уходит в песок, либо испаряется.

Редко можно встретить реку с такими прихотливыми извивами и живописными берегами.

Вода в ней то мутная, словно мыльная, то чистая до прозрачности. Берега то голы и бесплодны, то зелены от множества деревьев, которые смотрятся в воду, как в зеркало. Над рекой, шумно хлопая крыльями, летают стаи зимородков.