Король замка - [9]

— Вам нравится? — со скукой в голосе спросила мадемуазель Дюбуа.

— Очень, но эти картины нужно приводить в порядок.

— Значит, вы согласны приняться за работу?

Обернувшись, я пристально посмотрела на нее.

— Не совсем. Кое-кто полагает, что женщины недостаточно компетентны в этой области.

— Правильно, для женщины это нетипичная профессия.

— Да, но если есть способности, пол не имеет значения.

Опять этот ее глупый смех.

— Работа бывает мужская и женская, — заметила она.

— Вы считаете, женщина может быть только гувернанткой?

Я не собиралась продолжать этот бессмысленный разговор и сменила тему:

— Все, конечно, зависит от графа. Если он человек с предрассудками…

Вдруг раздался почти срывающийся на крик голос:

— Я хочу на нее посмотреть! Нуну, почему ее до сих пор нет? Ведь нашему Черепку было приказано вести ее в галерею!

Я взглянула на мадемуазель Дюбуа: Черепок! Намек понятен. Уверена, она довольно часто слышит это прозвище. Тихий увещевающий голос и затем снова:

— Пойдем, Нуну! Глупая ты старуха! Думаешь меня удержать, да?

Дверь в галерею распахнулась, на пороге появилась девочка. Я сразу поняла, вот это и есть Женевьева де ла Таль. Темные волосы спутаны, как будто она их нарочно не расчесывает. Синее платье очень идет к красивым черным глазам — живым, задорным, блестящим от удовольствия. Ясное дело, она здесь творит все, что хочет.

Девочка с любопытством вытаращила на меня глаза, мы посмотрели друг на друга, и она сказала по-английски:

— Добрый день, мисс.

— Добрый день, мадемуазель, — ответила я на том же языке.

Кажется, это ее позабавило. Она прошлась по комнате. Вместе с нею в галерею вошла седая женщина. Так вот она, Нуну. У меня мелькнула мысль, что девочку избаловали не без ее помощи.

— Вы из Англии? — спросила девочка. — А мы ждали мужчину.

— Да, моего отца. Но он не приедет. Он умер. Мы работали вместе, и я выполняю его обязательства.

— Ничего не понимаю! — воскликнула она.

— Тогда давай говорить по-французски.

— Нет, — сказала она запальчиво. — Я знаю английский. Я — мадемуазель де ла Таль.

— Я догадалась.

Отвернувшись от нее, я поздоровалась с няней.

— Прекрасные картины, — сказала я, обращаясь к ней и мадемуазель Дюбуа, — но в очень запущенном состоянии.

Ни та, ни другая ничего не ответили, зато снова вмешалась девочка. Ей было досадно, что на нее не обращают внимания.

— Вас это не касается! Вам еще не позволили остаться!

— Солнышко, успокойся, — зашептала Нуну.

— Не успокоюсь! Подождите, вот папа приедет…

— Не нужно, Женевьева…

Няня посмотрела на меня, взглядом извиняясь за свою воспитанницу.

— Вот увидите, — не унималась девочка, — папа приедет, и все ваши планы рухнут.

— Если у твоего отца такие же манеры, как у тебя, я не останусь у вас ни за что на свете, — ответила я.

— Почему вы заговорили по-французски?

— Потому что для английского ты еще не выросла. Люди, которые владеют этим языком, должны знать правила поведения в обществе.

Она неожиданно рассмеялась, высвободилась из няниных рук и подошла ко мне.

— Вы, наверное, посчитали меня невоспитанной девочкой, — сказала она.

— Мои мысли заняты другими вещами.

— Какими?

— Например, этими картинами.

— Разве они интереснее меня?

— Намного.

Она опешила. Затем пожала плечами, отвернулась и пробормотала себе под нос:

— Хватит, я на нее посмотрела. Она некрасивая… и старая.

С этими словами Женевьева вскинула голову и выбежала из комнаты.

— Простите ее, — чуть не плача, прошептала няня. — Сегодня она не в настроении. Я не хотела пускать ее сюда. Вы обиделись?

— Нисколько, — ответила я. — Я ведь не имею к ней никакого отношения… но вам я сочувствую.

— Нуну! — требовательно окрикнула девочка. — Ты идешь? Няня вышла, а я вопросительно посмотрела на мадемуазель Дюбуа.

— Когда она не в духе, с ней ничего нельзя сделать. Мне жаль, что все так…

— Это мне жаль — не только няню, но и вас.

Ее будто прорвало:

— С воспитанницами бывает трудно, но я никогда не встречала такой…

Она с опаской посмотрела на дверь, и я подумала, что Женевьева вдобавок ко всему вполне способна подслушивать. Бедная мадемуазель Дюбуа. Мне не хотелось подливать масла в огонь, и я не стало говорить, что на ее месте я бы не потерпела такое обращение с собой. Я предложила:

— Если хотите, идите по своим делам, а я не спеша осмотрю картины.

— А вы найдете дорогу обратно?

— Конечно. Я запомнила наш маршрут. Кроме того, старинные замки мне не в новинку.

— Хорошо, я пойду. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните.

— Спасибо. Вы мне очень помогли.

Она прикрыла за собой дверь, а я вернулась к картинам, но от расстройства не смогла сосредоточиться на них. Странное семейство. Девчонка безнадежно испорчена. Так, кто дальше? Граф с графиней — какие они из себя? Дочь у них невоспитанная, эгоистичная и жестокая. Чтобы в этом убедиться, достаточно провести с ней пять минут. Интересно, в каком окружении могло вырасти такое создание?

Я смотрела на стены, увешанные бесценными, но запущенными картинами, и думала, что лучше всего было бы завтра же уехать отсюда. Извиниться перед господином де ла Талем, признать свой скоропалительный приезд ошибкой и ретироваться. Да, мой поступок и впрямь был опрометчивым. Мне слишком не хотелось становиться гувернанткой (после знакомства с бедняжкой Дюбуа-Черепком я убедилась, как жалка эта участь) и ради того, чтобы заниматься любимым делом, я пошла на обман, а приехав сюда, подвергла себя оскорблениям.